По приглашению оргкомитета фестиваля Елена Кузина провела несколько мастер-классов для актеров Челябинска и Озерска, а также представила на сцене Челябинского камерного театра свой спектакль, созданный с актерами театральной лаборатории «Пустое пространство» (на фото рядом с Еленой актер Дамир Бахтиев, исполнитель роли Полония, Лаэрта, могильщика). Мы попросили одного из самых востребованных театральных педагогов России поделиться впечатлениями о фестивале «Камерата-2021» и о челябинских театрах.
— Ваш проект «Пустое пространство» — это такое сообщество актеров?
— Да, у нас нет своей площадки, нет репетиционной базы. Это театральная лаборатория. Нас шестеро — пять актеров и я. Мы играем свои спектакли в разных местах… уже можно сказать, мира.
— Такая форма существования театра — немного в невесомости, на чистом энтузиазме — возможно, самая органичная для театра?
— Не знаю, я режиссер и существую в разных театрах, ставлю в разных труппах. Это вот такая, вы правы, невесомая, но четвертый год существующая история.
— На чистой энергии.
— Абсолютно. Но у нас есть команда — это самое ценное, большая жизненная радость. Вот собрались и к вам приехали, хотя было непросто: все актеры очень заняты, выбирают окошко между съемками и спектаклями, и новую актрису пришлось здесь, в Челябинске, вводить на Офелию, форс-мажор небольшой… Нам очень понравилось, как нас принимали, хотя публики и не было — только онлайн-трансляция. И все же.
— Вы успели составить представление о челябинских театрах?
— Четыре года назад я была у вас: в ТЮЗе ставила «Мертвые души». Мне тогда удалось попасть на юбилейный вечер Театра современного танца Ольги Пона, я была в полном восторге. В этот раз нам повезло, и мы посмотрели еще один спектакль этого театра — «Бегущие». Это невероятное что-то.
Были на спектакле Молодежного театра «Черный апельсин», съездили в «Коляда-театр» на «Раскольникова». И даже добрались до такого небольшого поселения, которое называется Верхний Уфалей, до городского театра.
— Расскажите про Уфалей, пожалуйста.
— У меня двойственные впечатления.
Вот ты едешь по городу, который в разрухе, и очень тяжело даже просто смотреть на то, что вокруг. Подъезжаешь к театру, видишь афишу — «Двойник. Романтический хоррор». Думаешь, зачем хоррор, если достаточно выйти из театра — и вот он, кругом хоррор. Но к счастью, это оказался не хоррор, а другой абсурдистский жанр. Но главное — невероятная труппа! Потрясающий директор. Актеры честно все играли, они нас потрясли.
Кроме того, мы посмотрели два спектакля Камерного театра: «Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича» и «Кровавую свадьбу». В Камерном — очень сильная труппа, в отличной форме. Чувствуется, что есть команда, есть атмосфера, ребята устроили капустник — словом, для нас это было настоящее фестивальное приключение.
«Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича» (Челябинский камерный театр)
— Елена, поделитесь, пожалуйста, впечатлениями о «Как мы хоронили…» Этот спектакль считается главным событием сезона не только для Челябинска, но и для российской сцены.
— Впечатление сложное. Потому что очень сложный жанр. Театр называет это трагифарсом. Да, это действительно трагифарс. Дерзкая, смелая для сегодняшнего дня постановка. Я знаю Артура Соломонова, драматурга. Он говорит о вещах очень болезненных, вскрывает наши кровавые язвы.
— Это сатира.
— Безусловно. И это очень трудный для актеров жанр. Как это играть? У меня остался вопрос… Но труппа, должна признать, великолепная. Выкладывались как могли, честно работали.
Очень смелый текст, и вообще вся постановка — смелая. Я бы, пожалуй, еще утяжелила и дополнила горечью этот жанр. Но это вопрос режиссерского решения — автор имеет право делать так, как он видит.
«Черный апельсин» (Челябинский молодежный театр)
— А что скажете про «Черный апельсин» Молодежного театра? Это знаменитый спектакль, он уже участвовал в главном фестивале детских театров «Арлекин» в Санкт-Петербурге.
— Сложно сказать. Знаете, я очень сложно отношусь к новой драме в принципе. Для начала должна быть пьеса — я ее не увидела. Кроме завязки там ничего нет. Нет ни одного прилично написанного диалога, прошу прощения за прямоту. Очень облегченный финал при такой крутой завязке. Словом… У меня много вопросов, но в первую очередь — к пьесе, к материалу. При этом не могу не отметить, как великолепно работают в Молодежном актеры старшего поколения. — А почему у вас сложное отношение к новой драме? «Коляда-театр» весь из нее состоит.
— «Коляду-театр» я очень уважаю, видела с десяток спектаклей. Они берут и классические тексты и…
— …и переупаковывают.
— Да. И как правило, в плюс этим произведениям! «Фальшивый купон» по Льву Толстому, например, один из моих любимых спектаклей. Но первое и главное — должна быть пьеса! Я много работаю в Америке, преподаю в Театральном центре Юджина О’Нила. Там всерьез заняты обучением драматургов. Понимаете, есть законы написания пьес.
Есть ремесло, его никто не отменял. Я очень часто вижу у современных драматургов отсутствие ремесла. Поэтому… Да, они берут какую-то остро социальную тему и — скользят по поверхности в очень плохих, фальшивых, мультяшных диалогах.
— Пусть дрейфует! Мне не надо дрейфовать. Я вот десять лет занимаюсь Шекспиром, и конца-края нет. Он очень современный драматург. Мы вот играем сейчас «Ричарда III» — так он пострашнее будет, чем история про Сталина. И текст актуальный. И откликается. Меня интересуют архетипические человеческие проблемы, а не конкретная политическая ситуация или фигура.
— Последний вопрос: зачем, на ваш взгляд, человек ходит в театр?
— У меня есть абсолютно внятная позиция, и я учу так актеров. Единственное, зачем сегодня зритель приходит в театр, — это живая энергия живого актера. Если этого в театре нет, то нет ничего. Потому что человека не интересует история — ее гораздо интереснее прочитать или посмотреть в кино, это более зрелищное искусство. Его не интересует драматургия — есть другой контент, гораздо более острый и интересный.
А вот живой энергии живого человека здесь и теперь — нет нигде. Поэтому залы набиты и в Москве, и в Петербурге битком, хотя билеты стоят космические деньги.
Люди приходят за энергией, театрам это нужно осознавать.
