В Театре драмы им. Наума Орлова 28 сентября состоялась премьера «Безымянной звезды». Любовная драма о звездах, которые не должны сходить со своего пути, но иногда все-таки падают на землю, стала первой постановкой молодого режиссера Дарьи Догадовой на большой сцене.
Кажется, что поезд Бухарешт — Синая видел каждый советский, да и постсоветский человек. Каждый слышал скрип тормозов, лязг двери, видел, как на платформе появилась совершенно неземная Анастасия Вертинская. Мы кричали Мирою — Игорю Костолевскому: «Эй, брось книгу, предложи ей пальто, болван!» Пялились на небо, замирали в предвкушении звездной ночи и ждали, когда же этот сон для всех закончится. Ведь ни одна звезда не сбивается со своего пути.
И вот в челябинской драме сцена на вечер превращается в станцию. В каком-то захолустье то ли в Румынии, то ли на краю параллельной вселенной. Где живут очень внимательные соседи, где тайком красят губы, а на променад выходят к перрону, встречать проезжающий мимо развратный дизель-электропоезд Будапешт — Синая. Зато над ними потрясающей глубины небо, созвездие Большой Медведицы и неизвестная звезда. Ее видит только учитель Мирою (Михаил Гребень). Потому что он страстно эту звезду желает, с первой секунды. Но он никому о ней не рассказывает, прячет ее за Алголом, как прячет Мону (Анна Каймашникова) в ванной, ведь за занавесками подглядывает весь город. А если Мирою про это знает — значит, он тоже подглядывает?
Эту параллельную вселенную, мир бликов, звезд и несбывшегося Дарья Догадова и художник Николай Слободяник решают аскетично и очень изящно. Несколько зеркал, гирлянды огоньков и лунная дорожка то ли в светлое будущее, то ли в другой мир. А остальное создают детали, случайно оброненные слова, неловкие движения.
Кажется, перед нами сцена за сценой разворачивается известная кинематографическая история. Можно реплики бросать вперед актеров. Но в какой-то момент спектакль окутывает зрителей своей собственной паутиной намеков и предположений. Вот господин Паску внезапно пытается сделать предложение мадемуазель Куку. Я обращаю на это внимание только потому, что музыкальный аккорд неуловимо похож на торжественный марш. Показалось? Затмение длится буквально доли секунд, музыка проваливается в нагромождение звуков, да и мадемуазель Куку уже сбежала. Композитор Виталий Истомин соткал из знакомых и авторских мелодий свою симфонию, где несколько частей: аллегро, анданте... ну а дальше вы сами послушайте.
Наступило утро, началось второе действие. Звучит какая-то бытовая, даже пошлая шутка и — бздынь! Вы слышите этот грохот? Это рассыпался хрустальный, романтичный звездный мир, оборвался сон. Закончилась сказка, замолчал английский рожок, солнечные лучи (то есть прожекторы художника по свету Тараса Михалевского) высветили учителя, вернули ему возраст, сделали любовь плоской, беспощадно подчеркнули и штопаные носки, и жалование в 11 тысяч, мышиные шерстинки на бархатном платье Моны, пылинки в воздухе. И мадемуазель Куку больше не красивая, и из школы девочек выгонят, и платье только пресное, в клетку. Нет романтики, остались садовые цветы в лейке, нагло красные носки Грига и хорошо сыгранный любовный треугольник. И хорошо, что из этого душного города можно сбежать — вместе с дизель-электропоездом Будапешт — Синая.
Если хотите поразмышлять о жизненном пути и верности мечте — слушайте станционного смотрителя Икима. Этот старик никогда не спит. И он точно знает: все звезды остаются верными своему пути.
