Мария Скаф считает, что для комикса нет закрытых, табуированных, недоступных или слишком серьезных тем. Представление о комиксе как о какой-то смешной истории с комичными персонажами, устарело: это примерно так же, как считать, что после кнопочных телефонов ничего не придумано.
— Маша, пару лет назад сын подарил мне толстую книгу «Маус» и пояснил, что надо читать целый день, не отвлекаясь. Я сказала: «В смысле, комикс про холокост?» Насколько моя реакция типична?
https://www.labirint.ru/books/417015/
«Маус: Рассказ выжившего» Арта Шпигельмана был издан в 1986 году. Евреи, включая отца художника, были представлены в образе мышей, немцы — в виде кошек, поляки — в виде свиней, американцы — в виде собак. Это графический роман о жизни отца художника Владека Шпигельмана, польского еврея, пережившего холокост. Им создан текст, который без упрощений и пафоса рассказывает об одной из самых чудовищных трагедий ХХ века. В 1992 году графический роман получил Пулитцеровскую премию.
— Это абсолютно классическая реакция. Для широкой аудитории по-прежнему очень странно, что можно разговаривать комиксами на серьезные темы. Я в свое время переводила графический роман «Дневник Анны Франк». Для России это было довольно серьезным событием: дневник девочки, прятавшейся от нацистов, в формате комикса. И это был тот редкий комикс, который заинтересовал массового читателя. Меня журналисты из «Комсомолки» спрашивали: «А вы не боитесь, что вас побьют?»
— При этом вы говорите о четырехкратном росте издательского рынка комиксов в России за последний год-два.
— Потому что новое поколение читает комиксы. Это их родной язык, с которым они знакомы с детства. Это язык, на котором они говорят в интернете, язык демотиваторов и мемов. Они могут не понимать, как устроен комикс, но интуитивно понимают все. Они еще не в курсе, что такое большая графическая литература, но готовы этот язык воспринимать.
Челябинские художники на встрече с Марией Скаф в Информационном центре атомной энергии
— Маша, почему лично вы полагаете, что визуальный нарратив — такой необыкновенно важный язык, на котором надо даже учебники писать?
— Так (улыбается). Это не только я полагаю. Не знаю, стоит ли пересказывать все научные работы на эту тему, но суть в том, что последние лет пятьдесят антропологи, филологи, искусствоведы, философы, психологи сходятся в том, что определенные инструменты, которые на нас воздействуют, есть у текста и есть у картинки. Это разные инструменты. Но из этого закономерно следует, что если есть вид искусства, который умеет и в одно, и в другое, а главное — вместе, — то этот вид искусства точно имеет преимущество.
Плюс. Посмотрите по сторонам. Вы увидите, насколько визуально-центрична наша современная культура вплоть до повседневного общения.
Мы уже говорим языком графического нарратива: гифки, картинки для привлечения внимания, эмодзи, мемчики, стикер-банк в «Телеграме»... На этом простом уровне графическим языком свободно владеют все, кто владеет смартфоном.
— Что вы ответите людям, которые считают, что в этом языке есть некое упрощение сути и смыслов?
— Когда аудитория говорит, что комикс — это упрощение, она имеет в виду те комиксы, которые были 50—70 лет назад. Современный комикс не менее глубок, сложен и разнообразен, чем Набоков, Гоголь, Достоевский, Стоппард и т. д. Их пока просто не видно. Ты не можешь гуглить то, о чем не знаешь.
— Расскажите, что за идея про учебники в формате комиксов?
— Граффический нарратив умеет сделать информацию наглядной и понятной. Закономерным образом можно это использовать, чтобы подавать научную информацию любой степени сложности доступно. В 2015 году в США вышла первая докторская в формате комикса, посвященная визуальному мышлению. И таких кейсов все больше.
— Школьные наглядные пособия — это вообще другая история?
— Другая, конечно. Я бы, скорее, привела в пример «самокатовские» книжки, адаптирующие классическую литературу («Горе от ума», «Евгений Онегин») с текстами Алексея Олейникова. Он проделал вполне преподавательскую работу и рассказал о том, как была устроена жизнь, к примеру, во времена Евгения Онегина. Эта реальность — про дуэли, денди лондонских, светские рауты, уклад жизни в поместье и так далее — современному школьнику, конечно, неведома. И весь материал снабжен иллюстрациями, схемами, инфографикой и прочими радостями. Это потрясающий способ приблизить очень далекий текст «Онегина», великолепная методичка.
«„Горе от ума“. Графический путеводитель», Олейников Алексей. Издательство «Самокат», https://samokatbook.ru/book/gore-ot-uma-graficheskiy-putevoditel/
В Японии историю русско-японских отношений конца XIX — начала XX века преподают в старших классах в десяти томах комиксов. Это учебник в стиле манга! Мы видим, как можно объяснить курс физики в формате комикса, курс химии, биологии. Спойлер: в «Вышку» обращаются издательства, которые занимаются учебниками, чтобы перепридумать целые курсы, перевести в формате комикса...
— Любую науку можно упаковать в комикс?
— Любую. Физику, химию, биологию — точные науки проще всего, и обществознание, и историю... Все, что угодно. Самая трудная часть — методическая. Если материал собран, то дальше просто режиссура и рисование.
— В этом нет ничего сложного?
— Ничего сложного для профессионалов.
— Это значит, будет какой-то условный герой Вася, который будет ставить опыты и изучать законы природы?
— Как угодно. Нон-фикшн и учебник могут быть устроены по-разному. Например, мы придумываем сюжет и вплетаем в него какую-то новую информацию. Или сюжет не нужен, а интереснее просто пересказывать исторические события, одно за другим, потому что там своя драматургия.
«Динозавры. Научный комикс», авторы Эм-Кей Рид, Джо Флуд, издательство «Манн, Иванов и Фербер», 6+ (https://www.mann-ivanov-ferber.ru/books/dinozavry-nauchnyj-komiks/)
Если мы хотим рассказать о современной палеонтологии, я всем советую научный комикс «Динозавры», потому что это фантастический пример того, как сама наука палеонтология становится героем, проходящим путь от нуля до знания, что динозавры произошли от птиц. Мы следим за этой историей, как за приключенческим романом, как за «Безумным Максом».
— Такое изложение научной информации требует абсолютно другого ума.
— Конечно. Художественного ума и авторской воли сценариста. Авторских подходов очень много. В издательстве «Самокат» вышел комикс Ксении Новохатько «Андрей Сахаров. Человек, который не боялся». Невероятная книжка.
Как рассказать биографию Сахарова? Авторы придумали потрясающий ход: развороты с биографией Сахарова чередуются с разворотами о мировых исторических событиях в это же время. Там создается многоголосица событий, которые влияют на главного героя — и на которые потом будет влиять он сам. Рабочее название у книжки было «Человек-бомба», очень точное, на мой взгляд.
Разворот из книги «Андрей Сахаров. Человек, который не боялся», Ксения Новохатько, издательство «Самокат» (https://samokatbook.ru/book/andrey-sakharov-chelovek-kotoryy-ne-boyalsya/)
Или еще пример. Эта работа из ряда особо важных книг, которые я читаю вместе со студентами, в аудитории, разворот за разворотом: комикс финской художницы Ханнерийна Мойссейнен «Перешеек» — о событиях Второй мировой войны в маленькой карельской деревушке. Пожалуй, я бы всем посоветовала с этой книги начать знакомство с современным графическим романом.
«Перешеек», автор Ханнерийна Мойссейнен, «Бумкнига», 2019 (https://www.labirint.ru/books/713265/)
Когда мы читаем со студентами, у меня вся аудитория ревет. Ханнерийна Мойссейнен придумала так, что документальные черно-белые фотографии повторяют графику. Там разворачиваются истории двух героев: дезертира, который контужен и не может понять, жив он или мертв, и доярки, которая даже под угрозой смерти пытается спасти стадо своего села. Жители должны уйти из деревни, но перед уходом убить всех коров. Как озвучить коров? Очевидное «му!» было бы здесь комично и неуместно. И автор выбирает звук: «!!!!». Так кричат коровы.
«Перешеек», автор Ханнерийна Мойссейнен, «Бумкнига», 2019 (https://www.labirint.ru/books/713265/)
— Маша, давайте представим, как развивается история с комиксами в России.
— С одной стороны, я мечтаю о воспитании визуальной грамотности в рамках школьной программы. Это откроет мир большой графической литературы широкому читателю и повлечет за собой развитие любой научной деятельности — в том числе издание учебников в формате комиксов. С другой стороны, можно педалировать просто просветительский потенциал комикса. Есть ощущение, что эту часть объяснить проще.
Комикс завоюет мир. Вырастет поколение, которое говорит на этом языке. Но сейчас этому надо учиться: учиться читать, издавать, продавать. Должен быть аппарат премий, образовательных курсов, конкурсов, чтобы в обществе сформировать определенное представление о комиксе. Франко-бельгийская школа потому такая сильная, что уже в 1960-е годы комикс считался девятым видом искусства на государственном уровне: открывались музеи, комикс-фестивали, спонсорские программы... Россия пока не использует эти ресурсы. Поэтому пока для массового читателя комикс — это когда смешно.
