История беспризорного московского кота, рассказанная от первого лица, — его встречи, печали, страшные беды, поиски дома и себя — оказалась очень живой и понятной. Автор (возможно, потому, что профессиональный актер) построил повествование таким образом, что читатель легко ассоциирует себя с котом — он вполне очеловеченный: начитан, рассудителен, любопытен, искренен, несчастен, одинок, влюблен… Словом, переживает коллизии и эмоции, которые ни в одном пункте не отличаются от человеческих.
Люди-кошки, на первом плане — Савелий
Именно этот бесшовный переход от кошачьего к человеческому и делает книгу особенной. Режиссер Анатолий Морозов, который взялся за инсценировку и постановку, воспринял текст примерно так же:
«Для меня это история людей. Там и в книге непонятно, где люди, а где кошки. Я делал инсценировку с большой любовью и вдохновением вместе с моим другом, сосочинителем Григорием Гоберником, который написал музыку специально для этого спектакля. Я должен сказать, что все описанные в книге ситуации мне в той или иной степени знакомы. Я переживал что-то подобное. Думаю, как и любой зритель в зале».
Анатолий Морозов, режиссер
И зрителя погружают в обычный жизни ход: вот родился котик, у него была мамочка, сестрички, его нашел мальчик Витюша, потом кот сбежал, попал в Третьяковскую галерею, оказался на улице, там ему встретился настоящий садист-живодер…
Савелия играет актер Алексей Чумак. Он, как и все его партнеры, не играет кота — обычный парень в драных джинсах и рваном свитере. У всех на сцене есть уши и нос с усами, но ни в пластике, ни в интонациях ничего кошачьего. Эти маски с носами актеры то снимают, то надевают — что, по большому счету, не имеет для смысла никакого значения, хотя маски очень выразительные (художник по костюмам Алина Яковлева, Санкт-Петербург).
Актер Валерий Жеребцов, из старой гвардии «Манекена», играет сразу несколько ролей. И кота тоже
Нам предлагают следить за последовательным и неторопливым ходом событий в жизни кота/человека. Каждую из локаций выписывают подробно, даже слишком подробно. Мы вникаем в отношения бабушки Витюши (тот мальчик, что подобрал маленького Савелия) с умершим дедушкой, который приходит и поет под гитару неуверенным голосом, следим за обманутой любовью мамы, а кроме того, знакомимся с Витюшиными героями-капитанами из великих книг.
Эти персонажи, появление каждого из которых сопровождается еще и отдельным музыкальным номером, тут и останутся — в этой локации, в этой точке времени. Для них в большой истории нет продолжения.
Так же детально нас посвящают в историю сторожа Третьяковки Сергеича — прекрасного пьяницы-искусствоведа-от-сохи (Александр Березин очень убедителен в этой роли, наблюдать за ним — отдельный пир). К ним являются ужасно смешные три богатыря, тоже пьяные, и вроде тоже поют.
Александр Березин играет не только сторожа-пьяницу, но и кота Боцмана
Зачем я вам так подробно все рассказываю? Затем, что так подробно и неспешно зритель это смотрит.
Включенно, упоительно разыгрывают даже мелкие мизансцены актеры «Манекена», как будто режиссер поставил им задачу на этюд: импровизируйте свободно, развивайте свои характеры! Но действие замедляется, вязнет в этих второстепенных деталях, персонажах, песнях — как тот ржавый ретроавтомобиль на сцене, который превращается по ходу пьесы то в дом, то в машину, то в трибуну, то в корабль…
Это те капитаны, которые приходили в мечтах к мальчику Витюше: капитан Немо, капитан Врунгель и еще два
Так останавливается время, когда однажды решаешь разобрать ящик со старыми фотографиями, письмами, вырезками, дневниками, смешными записками, детскими рисунками… Знаете это состояние? Перебираешь картинки из прошлого, они оживают в голове, ты туда перемещаешься, плывешь куда-то, зависаешь в безвременье, а потом — ох! и день прошел!
От «Дней Савелия» (и название-то звучит как житие) ощущения похожие: каждое из событий длинной жизни подсвечено теплым светом, каждое длится отмеренный ему срок. И давайте не будем торопиться, потому что все это, вот буквально все пережитое, важно. Давайте же спокойно вспоминать, как все текло и перетекало: из детства — в юность, из растерянности — в осмысленность, из боли — в спасение, из одиночества — в любовь.
И песенка про дорожку, которая рефреном звучит, к этой концепции отлично подходит: беги, котик, беги по своей дорожке. Но отчаянно не хватает драматической конструкции, которая бы держала всю эту хронологию, чтобы она не распадалась на атомы-подробности, чтобы зритель чуть напрягся и ждал, что же будет дальше.
Но зрителю предлагается погрузиться в течение и плыть ровно со скоростью потока, осматривая на берегах каждый прекрасный кустик.
Тема котиков тоже раскрыта вполне. «Тише, мыши, кот на крыше», «Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота» и еще десяток прибауток из фольклора, которые крепко вшивают кошек в бытовой контекст, помогают вспомнить, как давно мы связаны. Наш коллега, человек взрослый и очень серьезный, признался, что дважды прослезился, ибо владельцам двух котов такие сентиментальные истории показывать нельзя. Зоозащитники бы тоже аплодировали в отдельных местах, где остро и беспощадно явлена беззащитность кота (да и собаки) перед человеком.
Так выглядит кот Савелий, потерявший один глаз, но выживший после страшной расправы
Прекрасная любовь Савелия — кошка Грета (Катерина Ламыкина)
«Каждый из нас не знает, как проживет завтрашний день», — говорит кто-то из героев. У котов, как известно, особенно у бродячих, эта непредсказуемость стократ больше, чем у людей.
Кота Савелия (в котором каждый непременно узнает себя) авторы вдумчиво проводят через хрестоматийные испытания, включая сиротство, бездомье, смерть, от которой уберег счастливый случай, искушение властью, любовь, дружбу, потерю любимой… Классика? Конечно. Классика, смысл которой в том, что надо просто жить и бежать по своей дорожке. Любить, страдать, прощать, молчать.
Фирменная, максимально открытая игра актеров «Манекена», каждый из которых — даже в огромной массовке! — честно и по-человечески, не по-актерски, рассказывает свою маленькую историю, заставляет зрителя очень уважать этот театр.
Наш разговор с основателем «Манекена» Анатолием Морозовым о том, с чего все начиналось и что для него значит этот спектакль, — здесь.
