Мы встретились с солистами незадолго до репетиции. Они в мягких тапках, теплых брюках и свитерах. Падают рядышком на диван, улыбаются и, кажется, чуть стесняются. Пройдет полчаса, и оба переоденутся в лосины, разомнутся у станка и начнут раз за разом прогонять сцены из «Корсара» — под чутким руководством Татьяны Предеиной и Андрея Булдакова.
Красивая мечта, камбала и гугл-переводчик
Лири — не первая японка в труппе челябинского театра, но самая заметная. Девушка исполнила все ведущие балетные партии в спектаклях Театра им. Глинки: Эсмеральда, Джульетта, Китри (из «Дон Кихота»), девочка Маша из «Щелкунчика», Пахита и сразу четыре партии-образа в «Сказках Гофмана». Она попала в балет маленькой девочкой, хотела стать профессиональной балериной. Так что в 14 лет уехала из Японии в балетную школу Бельгии, потом училась в Германии, но всей душой мечтала попасть в российский театр. На одном из смотров «Гранд аудишн», куда съезжаются художественные руководители крупнейших театров мира, ее заметил Вячеслав Самодуров из екатеринбургского «Урал Опера Балет». Так Лири оказалась на Урале.
— Я приехала в начале лета. Было сложно, холодно и совершенно непонятно. Вокруг мало кто понимал по-английски, а я совсем не понимала по-русски. Ходила по коридорам театра, искала нужные гримерки, репетиционный зал. Меня не понимали, но иногда подсказывали, куда идти, — Лири косится на партнера.
— Объяснялась знаками или с помощью гугл-переводчика, — смеется Кубаныч, — но при этом совершенно не казалась чужой, очень быстро влилась в коллектив. Мы познакомились на репетиции, мыслей про дуэты ни у кого даже не было. Репетировали какую-то современную постановку местного хореографа. На том и сошлись.
— Почему ушли из екатеринбургского театра?
— Там больше современных постановок. Они интересны, но нам сейчас нужно нарабатывать опыт, танцевать партии из классического балета. Это не значит, что балетная классика — это что-то закостенелое. Нет, все постоянно развивается, и мы вместе с ним. Пока ты новенький, на тебя смотреть невозможно — трудись, впитывай опыт. Чтобы в восхищении были не только зрители, но и педагоги, — говорит Кубаныч.
— Нам повезло, мы репетируем с Татьяной Васильевной Предеиной (прима-балерина и педагог Челябинского театра. — Прим. ред.). Она на тренировках может очень крепко прокомментировать твои движения, но ее опыт и ее отношение — бесценны. Мое любимое русское слово связано как раз с ней и тренировками, — улыбается Лири.
— Это какое?
— Камбала! — артисты хором смеются.
— Что?!
— Серьезно, на репетициях, если мы встаем в неправильную позицию, получается плоская фигура. И Татьяна Борисовна ругается на нас: «Что за камбала опять?» — Кубаныч вскакивает с дивана, ставит руки в бока и плечами показывает, как получается та самая плоская рыба. Лири с улыбкой наблюдает за позой партнера.
— С таким педагогом и русский язык учить весело, — добавляет Лири. — Он сложный, времени отдельно заниматься просто нет. Но благодаря моим педагогам, коллегам и друзьям в театре, а еще русским народным сказкам, уже легче. Да и главный учитель рядом.
В России театров много, а японского риса нет
Кубаныч Шамакеев тоже мечтал о балетной карьере с детства. В 12 лет он покинул родной Бишкек, учился в хореографическом училище в Казахстане. Не один раз побеждал в знаковых балетных конкурсах (в международном «Арабеске» дважды. — Прим. ред.), попал в труппу Екатеринбургского театра. А теперь исполняет главные партии в челябинских спектаклях, мечтает о Большом театре, ездит на Иссык-Куль в отпуск и хочет побывать с Лири в Японии.
— Лири, а чего из японской культуры, быта вам не хватает в России?
— Продуктов, японского риса, к примеру... И специй. И соусов, — Лири мечтательно загибает пальцы.
— Она по два чемодана притаскивает после каждой поездки к родным. Там и острое, и соленое, и сладкое. В России такого никогда не увидишь и не попробуешь, — вмешивается Кубаныч.
— Любите готовить?
— Да. И готовим вместе. Я люблю русскую еду — борщ, сало. Очень нравится, когда Куба готовит для меня плов. А я ему — какое-нибудь японское блюдо. Люблю поесть, — смеется Лири.
— Лири встает рано. Я по понедельникам отсыпаюсь, а она жаворонок — убирается дома, готовит. И да, еда — ее слабость. Может и чипсы, и торт на ночь без какого-либо вреда для фигуры — все уходит на тренировках и репетициях, — улыбается Кубаныч.
— Что еще делаете в выходной? Ходите в другие театры, на концерты?
— На самом деле нет. Мы можем собраться с друзьями на шашлыки, посмотреть кино или послушать музыку. И обязательно ходим в баню. Это прямо ритуал. Хотелось бы и в других театрах побывать, погулять где-то. Но один выходной в неделю — это мало, — Кубаныч смотрит в окно.
— Посоветуете, что посмотреть и послушать?
Лири смеется Кубе в плечо:
— Смотрим сериал «Ходячие мертвецы». А из фильмов недавно пересматривали «Гладиатора». Хороший фильм. Я слушаю k-pop, мне очень нравятся корейские группы. Буду учиться под них танцевать. А еще я созваниваюсь с близкими, поддерживаю связь с Киоко, своим первым педагогом в Японии. Она когда-то была легендарной балериной, а теперь ей за 70, она смотрит видео с выступлений — сольные номера и наши дуэты. И разбирает по полочкам — где рука красиво, а где колено надо было подтянуть.
— Спину мою вот оценила, я рад, — подмечает Кубаныч.
— Они очень удивляются, как много в челябинском театре спектаклей и репетиций, — продолжает Лири. — В Японии (как и во многих странах Европы и Америки) почти нет государственных театров. В Токио, к примеру, только один. И спектакли там идут пару раз в месяц. Все остальное — это частные труппы или гастрольные программы. И только в России в каждом большом городе есть академический театр с очень плотной афишей. В театре им. Глинки спектакли почти каждый день, мы выходим на сцену 2—3 раза в неделю и постоянно на репетициях. Буквально живем в театре.
— Дома репетируете?
— Нет, разве только на словах. Да-да, на словах тоже можно: вот тут ты сделал или сделала не так, а давай попробуем вот так. Это важно — проговаривать ожидания. Мы редко ругаемся. Если только в репетиционном зале, когда что-то не получается. Но все, что было на работе, остается на работе, — Кубаныч косится на Лири и улыбается.
За минуту до этого оба мучительно пытались придумать, как могут обидеть друг друга, и не смогли. Идеальная пара.
«Да русская она, не верьте»
— Можете описать друг друга в нескольких словах?
— Лири — очень целеустремленная и красивая. И сама признается, что уже давно русская, а не японка. И по характеру очень даже русская, — хохочет Кубаныч.
— Куба... — Лири задумывается.
— Ленивый, — подсказывает ей партнер.
— Настоящий мужчина, — продолжает Лири. — Вот он решил, сказал — и сделал.
— Ого! Я сам сейчас в шоке, вот это да! — Куба пристально смотрит на Лири и улыбается.
Начинается репетиция. Артисты несколько раз прогоняют один и тот же этюд. Лири поправляет руку Кубаныча, даже останавливает в какой-то момент движение и требует начать заново, пока результат не будет безупречным. Татьяна Васильевна комментирует происходящее, подсказывает, где сделать жест более плавным, а где, наоборот, поставить точку.
— Ваши роли всегда очень характерные. Взять хоть партии в «Сказках Гофмана», где у вас сразу несколько разных образов. Сложно входить в роль, меняется ли что-то внутри вас?
— Я люблю перевоплощаться. Сложная работа проходит в репетиционном зале, на сцене — одни эмоции. Но это все остается в театре, а дома — обычная личная жизнь, — отвечает Кубаныч.
— На сцене все идет легко, там особенная атмосфера, — соглашается Лири.
— Какие еще партии хотели бы исполнить, сольно или дуэтом?
— Моя мечта — «Дама с камелиями», — Лири сжимает ладони.
— А я — партию Красса из «Спартака». И самого Спартака, конечно, тоже. Мы исполнили много классических дуэтов. Пожалуй, не хватает только «Кармен», — Кубаныч перебирает пальцами, словно что-то наигрывает.
На репетиции Лири сольно выполняет дорожку из па и поворотов, раз за разом оттачивая каждое движение. Лицо сосредоточенное, спина уже блестит от пота, но балерина не останавливается. «Не уходи далеко, не усложняй себе рисунок», — в твердом голосе Татьяны Предеиной звучит забота.
— В современных постановках будете участвовать?
— Да, это было бы интересно. Главное — хороший хореограф. Мы поднабрали опыта, выступали с номерами современной хореографии на конкурсах, побеждали. Каждый такой конкурс делает нас ближе к мечтам о Большом театре, например, — Кубаныч задумывается.
Лири мечтательно говорит о Бельгии. Там красиво, спокойно и еда вкусная.
— Вы уже поняли, да, что я действительно люблю поесть? Отпуск моей мечты — это приехать домой в Японию и чтобы мама готовила мне мои любимые блюда.
— Кубанычу Японию покажете?
— Да, мы хотим поехать вместе. Я бы ему показала гору Фудзи, разумеется. Хоккайдо, где есть красивые сады и мой любимый шрайн — храм, в котором можно любоваться сакурой и писать желания на дощечках. Попробуем где-нибудь стейк вагю (это блюдо из японской мраморной говядины. — Прим. ред.). А потом домой, к родителям. И чтобы мама что-нибудь испекла.
— Лири и здесь печет. Разные сладости вроде кексов или брауни. Брауни вообще отличный получается, — Кубаныч довольно улыбается.
— Кстати, да, брауни, — тянет Лири задумчиво. — Давно не делали. Хорошо, что скоро понедельник!
