В тонких занавесках гуляет ветер и туман. Дымкой по Волге стелется полупрозрачная мелодия — фортепиано и нежные скрипки оркестра театра оперы и балета щемяще выводят ноктюрн «Разлука» Михаила Глинки. Это произведение еще называют самым известным романсом без слов. И так же без слов в воздушных вуалях занавесов танцует невесомая Екатерина Хомкина-Сафронова, исполнительница главной роли — Ларисы в «Бесприданнице». А еще единственная из артистов — на пуантах.



Так начинается второй акт удивительного балета, премьера которого состоялась 18 декабря в челябинском театре. Я его смотрела на финальной репетиции и сразу в двух составах. Можно сказать — повезло!



Танцевальную версию «Бесприданницы» создали впервые — популярная пьеса Островского раньше ставилась в виде драмы, мюзикла и даже оперы. В хореографическое произведение действие превратил главный режиссер советских телебалетов Александр Белинский. Он создал либретто и главную партию писал под конкретную балерину — легендарную Екатерину Максимову. Тогда спектакль не случился, а либретто Белинский передал своему другу, хореографу Марии Большаковой. И так сложились звезды (а еще грант Союза театральных деятелей России), что премьера уникального балета с музыкальными фрагментами Глинки состоялась в театре имени Глинки, где еще и ежегодно проходит фестиваль «В честь Екатерины Максимовой».



Челябинский спектакль собирали быстро и в несколько пар умелых рук. Композитор Владимир Баскин (мюзиклы «Алиса в стране чудес» и «Волшебный посох Деда Мороза») получил от хореографа Марии Большаковой невероятное для себя задание: сделать практически с нуля оркестровые партитуры для каждой из сцен будущего балета. И кажется, история создания либретто композитору оказалась хорошим подспорьем. Музыкальные темы спектакля можно назвать традиционно балетными лишь условно. Потому что красноречивыми паузами, инструментальными эффектами (что это было — тамбурин, омникорд, маэстро Волынский?!) и драматичными пассажами они неуловимо напоминают хиты Эдуарда Артемьева или Эдисона Денисова, написанные для известных советских (и постсоветских) фильмов и телеспектаклей.

Здесь нет цитат, но стоит нырнуть в этот омут звуков, и перед глазами мелькает черно-белая лента пленки на кинопроекторе, волнуется море «Соляриса», шумят березы, играет механическое пианино и прощальным всхлипом летит подхваченный ветром платок. Такая «картинка в картинке» дарит особое удовольствие. А еще дежавю, благодаря которому вы не просто смотрите чью-то историю, а буквально становитесь соучастником — запоздалым гулякой уличного ресторанчика, слушателем романса «Не искушай меня без нужды», да просто жителем этого речного городка.

И это несложно, кстати. Кордебалет в спектакле не служит фоном. Эти люди живут свои жизни в городке Бряхимове: влюбляются, отправляются вечером на променад, сплетничают. Они не встают на полупальцы, горазды и споткнуться и на стул присесть, а еще много улыбаются друг другу. Попадите своим костюмом в цвет и тональность эпохи — так просто затеряетесь в толпе.



Художник и автор декораций золотомасочный Алексей Вотяков из Магнитогорска в коротком интервью упомянул, что по желанию хореографа челябинская «Бесприданница» будет решена классически — костюмы той эпохи, никаких постмодерновых многоэтажных конструкций.

«Ведь спектакль целиком про любовь. Все ту же любовь, беспощадную, всепоглощающую, жестокую, чистую, разную, обычную во все времена», — разводит руками Алексей Вотяков.

Но эта кажущаяся простота играет спектаклю на руку: в него легко поверить. Как легко поверить в саму историю бесприданницы — в веке XIX и в XXI, увы, тоже.

Кстати, вглядитесь в задний фон — это немного видоизмененный этюд Исаака Левитана. Здесь широкая Волга похожа на море, над которым сгустились суровые тучи. Будет гроза?

Будет. И Лариса чайкой будет метаться в кругу знакомых, но таких чужих ей людей. Которые продали, бросили, разыграли в «орлянку» не статную кобылу, а живого человека. Будет и выстрел в духе «так не доставайся же ты никому!». А когда все закончится, так круги по воде разойдутся, словно и не было ничего.



То, что у Островского мастерски передано словом, в челябинском балете решается жестом. Теряет ли в чувственности бессловесная постановка? Ничуть. Танцевальные па, прыжки, даже поворот головы в моменте оказываются куда красноречивее. Хлыщеватые господа Кнуров и Вожеватов (Иван Троилов в этой роли ну до чего хорош!), шаловливая и претенциозная маман Огудалова на словах бы так не выглядели, как на деле — с игривыми ухмылками, ужимками и издевательскими поклонами. Движения при этом естественны, а хореографию Мария Большакова и солисты называют деми-классикой. Это те же прыжки, умопомрачительные поддержки и грациозные дорожки, но с оттенками современного танца.



Если вы вдруг позабыли, о чем таком «Бесприданница», то можете даже программку не читать, по действиям артистов все понятно. Потеряетесь в настроениях — смотрите на платья Ларисы. В кремовом это наивная девушка. В васильковом — влюбленная и тревожная. А в темном кобальтовом она почти мертва. Кстати, солистке Екатерине Хомкиной-Сафроновой нравится именно финальный наряд.

«Вся эта цепочка переживаний сложна: столько настроений за два акта и в каждое нужно погрузиться полностью! И особенно меня трогает страшный финал, конечно: когда героиня признала, что она стала вещью и выход лишь один — смерть», — рассказывала балерина в перерыве генерального прогона, когда в оркестровой яме что-то пронзительно выводила скрипка.

Зрители буквально проживают день вместе с героями «Бесприданницы». Эту вневременную магию поддерживает сценография постановки, сложная и легкая одновременно. Многослойные драпировки превращают сцену в комнаты дома, пристань на берегу Волги, трактир и даже полуночную палубу корабля. И нет грубых пауз для смены декораций.



Чтобы все вздрогнули в финале от выстрела (а вы ведь были к этому готовы!). И замерли в ужасе, наблюдая, как все действие сворачивается до светлого луча единственного прожектора. В котором блаженная и, наконец, спокойная Лариса (в белом) благодарно гладит своего постылого Карандышева по лицу. И хорошо, что обошлось без слов. Святая!