— Владимир, ваш портал Gramota.ru — бесценный сервис для поколения, которое не выучило правила. Тотальная безграмотность современной молодежи — это, по-вашему, миф?
— Конечно, миф. Некорректно сравнивать молодых людей 15—20+ с их родителями. Это люди с разным читательским и жизненным опытом. Современные молодые люди — первое поколение, которое пришло в мир информационных технологий. Их окружает огромное количество текстов.
И если мы имели дело с классическими образцами абсолютно грамотной литературы, вычитанной и выверенной корректорами, редакторами, то сейчас может быть опубликован любой идеально безграмотный текст.
СМИ лет 30 назад были эталонными в плане текстов — с размеченными интонациями, четкими акцентами, литературно и стилистически безупречными. Сейчас СМИ работают в жанре непринужденной беседы о чем угодно. Нас окружает огромное количество неподготовленных, невычитанных текстов с непроверенными данными. Если всю эту конструкцию переместить на 50 лет назад, мы наблюдали бы тот же самый эффект.
— А как вам хрестоматийная ремарка профессора МГУ: «Мы набрали инопланетян»? В вузы пришло поколение ЕГЭ, которое двух слов связать не может, не говоря о запятых и спряжениях.
— Да, сложно в себе поддерживать идеальную грамотность. Мои коллеги-лингвисты говорят, что безграмотности не стало больше, она просто стала заметнее. Я с ними согласен. Тотальная безграмотность — это миф. Молодые люди, вопреки расхожему мнению, читают много. Просто мы привыкли понимать под чтением уютное кресло, бумажную книжку на коленях, абажур, шелест страниц… Это же не единственный формат чтения. Молодые люди, поверьте, читают по-прежнему много, но в телефоне или слушают аудиокниги, и не только художественную литературу, но и нон-фикшен, книги по специальности. И кроме того, это другой сценарий взаимодействия с книгой: цитатой можно поделиться, тут же обсудить. Это тоже интересно.
— Современный русский язык постоянно пытаются регламентировать, придумывать новые стандарты, отменять целые группы слов. Что думаете об этом?
— Уже неприличным является штамп, но язык — это живой организм. Бесполезно его герметизировать и регламентировать, он развивается по своим законам. Мне странно эту мысль повторять, но это правда так.
Я понимаю, что старшее поколение считает, что молодежь язык только портит. Это вечная история. Когда наши бабушки были юными девушками, их критиковали так же. Наши молодые люди станут дедушками, они непременно начнут ворчать на молодежь.
Я показываю на разных уровнях: лексика, морфология, фонетика — как одни и те же вещи в одном поколении являются нормой, а в другом — становятся ошибками. И наоборот. Посмотрите, какой был молодежный жаргон в 1950—60-х годах ХХ века. Что, по-вашему, означало слово «морковка»?
— Что-то про деньги?
— Ну почти. Морковка — это пачка финских марок. Ушли фарцовщики, утрачено явление — и слово ушло. А пренты? Что это?
— Принты?
— Нет, пренты — это родители (от parents). Англицизмы в те годы были вызовом, ответом на обвинения в низкопоклонстве перед Западом. Никто не говорит так сейчас. Так же, лет через сорок, уйдут и «кринж», и «краш».
Меня всегда удивляет, когда к языку относятся как к неразумному ребенку: говори так, не водись вот с этим английским, он тебя плохому научит. Этому языку много столетий, и еще много столетий у него впереди — он древнее нас. Ему все равно, что мы думаем о нем.
Если русскому языку нужно слово «кешбэк» — он его возьмет и никого не спросит. Валентина Ивановна Матвиенко может говорить сто тысяч раз, что это слово не нужно, — язык сам решит. Есть некая идея, что если мы не будем пускать в язык иностранные слова, то наступит счастье и для языка, и для говорящих. Это невозможно. Особенно смешно, когда новые заимствования предлагают заменить как будто исконно русскими словами и подставляют другие заимствования: спикер крымского парламента, по-моему, предлагал, например, «лобби» заменить словом «вестибюль» или «фойе». Замена одного иноязычного слова другим, еще и не в том значении.
— Вас ничего не раздражает в современном языке?
— С точки зрения норм — ничего. Меня огорчает, когда язык используют для разъединения: эти безграмотные, эти маргиналы, эти понаехавшие, вот мы храним язык Пушкина, а молодежь портит великий и могучий… Хотя Пушкин в свое время с языком сделал то, за что сегодня его бы захейтили, — книжный, письменный язык того времени приблизил к нормальному русскому разговорному языку.
— Именно поэтому он и Пушкин.
— Именно поэтому он создатель современного русского литературного языка. Так вот, нет этих «мы» и «они» — есть русский язык, который больше нас, древнее и всех нас объединяет. И никто им управлять не может. Он нами управляет.
— Насколько важно, с вашей точки зрения, что человек говорит и пишет грамотно?
— Это важно, потому что это означает, что человеку можно доверять.
— Вот как?
— Конечно. Встречают ведь не только по одежке. О чем бы человек ни говорил, если он говорит и пишет грамотно — ему больше доверия.
Я не уверен, что всегда это взаимосвязано: наверное, может быть блестящий и при этом косноязычный хирург, но у нас больше доверия к человеку, когда он может красиво и грамотно рассказать, чем он занимается. И вообще если у него красивая, грамотная устная и письменная речь.
Любая дискуссия в интернете обязательно споткнется о комментарий из серии: вы сначала научитесь запятые расставлять, а потом уже тут высказывайтесь. Бронебойный аргумент. И согласитесь, когда учебное заведение приглашает на день открытых дверей и пишет: «Поможем с выбором будуЮщей профессии» — это не способствует доверию.
— А вот эта история со «Вкусно — и точка», когда придумали бренд и забыли расставить знаки препинания?
— Да, придумать бренд со знаком пунктуации — очень плохая идея. На самом деле с этим тире интересная история. «Вкусно и точка» стали воспринимать как сложное предложение, а это не так. Это простое предложение с усилительной частицей. Филологи спорили, нужно ли эту частицу выделять запятой или каким-то знаком препинания. Тире в данном случае всех примирило. Но нужно ли обособлять частицу — до сих пор спорно, правила на этот счет нет.
— Какой прекрасный русский язык!
— Именно так. Я всегда говорю, что когда мы задумываемся, ошибаемся, сомневаемся — не потому что мы такие безграмотные. Это значит, что в самой языковой системе есть загадка, колебания. Мне всегда очень интересно, могу ли я объяснить, откуда возникает ошибка.
— Даже в случае с «будующей» профессией?
— Потому что есть слово «следующий». Почти всегда ошибку можно объяснить процессами, происходящими в языке. Например, мне было интересно, откуда взялся вариант «дОговор» — с ударением на первый слог. Я понял: в языке есть «выговор» и «заговор» — похожие слова с ударением на первый слог. По аналогии перешло ударение, хотя это ошибка. Какая-то языковая память работает. «ПрИговор» — та же история, этот вариант так и остался профессиональным сленгом.
— Как и осУжденный?
— Да. Тут как к с молодежным жаргоном: работники силовых ведомств так определяют «свой — чужой». Или ударение «докУмент» — откуда вдруг? Это конкурировали языки-источники: немецкий и польский. Победил немецкий — докумЕнт, а польский вариант остался просторечием. То есть это не маргиналы язык испортили, а есть история. И вот когда такие вещи можешь объяснить…
— …становится легче?
— Конечно. И исчезают мифические враги русского языка. И остается живой процесс. Язык не сводится к правилам! Язык интересный и живой — это не история про «жи-ши пиши с буквой „и“»!
— Вот кстати, когда-нибудь издадут интересные учебники по русскому?
— Да, к сожалению, основная масса учебников по русскому очень унылые. Дети привыкают, что надо запоминать и запоминать, — им не рассказывают, почему «жи-ши пиши с буквой „и“». Ведь слышится «ы» — и правило выглядит как издевательство.
— А есть объяснение?
— Конечно. Можно один короткий абзац написать и все объяснить. Было время, когда эти звуки были мягкими. Нам сложно это представить, но да, много столетий назад «ш» и «ж» были мягкими, а потом отвердели. Звук «ц» отвердел позже. Именно поэтому после «ц» есть варианты (цыпленок). Вот и все объяснение: орфография сохраняет след произношения, которое было много столетий назад.
— Как-то сразу полегчало. А сейчас какие новые правила обсуждают? Чтобы нам подготовиться. Вдруг кофе опять назначат существительным среднего рода?
— Сейчас об изменении правил русского языка дискуссий нет — спорят только о формулировках.
— Ну и на том спасибо.
