В Челябинске прошел показ космической оперы «Главный вопрос». Чувашский театр «Волга Опера» совместил в сюжете отсылки к компьютерным играм, аниме, поп-культуре, фантастическим фильмам и книгам. Нашумевшая история, навеянная развитием технологий, появилась в репертуаре чувашского театра только год назад, но уже побывала на гастролях в нескольких городах, а скоро отправится и в Беларусь. Почему опера уникальна, в чем секрет ее популярности и какие тайны хранит музыка спектакля, рассказали исполняющий обязанности директора театра Андрей Попов и композитор, дирижер Рустам Сагдиев.

Перед тем как перейдем к интервью, расскажем немного о самой опере. «Главный вопрос» — это синтез поп-культуры и мыслей о будущем. В целом постановка выглядит как вариация на тему того, что ждет человечество через пару сотен лет. Сюжет — это девять не связанных между собой эпизодов, что-то наподобие сериала «Любовь. Смерть. Роботы»: каждый раз зрителю дают небольшую аннотацию, а потом разыгрывают сцену из жизни будущего. Объединяет все главный герой — искусственный интеллект, который мы не видим. И этот виртуальный философ задается вопросами о смысле жизни и существовании человечества. Можно сказать, что «главных вопросов» не один, а девять — по количеству сцен. Какими же вопросами задается главный герой? Ну, например: «Сколько военных преступлений в среднем совершает ИИ за неделю?» Или: «Сколько лет нужно для полной деградации человечества?» А как вам вопрос: «Сколько еще испытаний уготовил нам создатель?» После заданного вопроса артисты отыгрывают на сцене свои варианты ответа.

Придумывали эту постановку тоже с использованием искусственного интеллекта, нейросетей и необычных инструментов. Подробнее об этом рассказал художественный руководитель Чувашского государственного театра оперы и балета Андрей Попов.

— Расскажите, пожалуйста, о постановке, которую вы привезли. Говорят, что она уникальна и аналогов в мире еще не придумали. Как же все это создавалось?

— Наверное, вы знаете, здание театра оперы и балета в Чебоксарах уникально. Такого здания нигде нет в мире. В интернете с ним ходит очень много мемов: что это база повстанцев, какое-то космическое здание. Много-много всего такого ассоциируется с нашим зданием. На фоне театра даже Дарт Вейдер фотографировался. И я придумал такую историю: раз так много всего интересного происходит с нашим зданием, почему бы не сделать нам цифровую космическую оперу, которая бы частично олицетворяла наш театр и вообще все, что с этим связано в интернете. И вот мы придумали создать, скажем так, оперный спектакль, который бы олицетворял какие-то поиски человечества, искусственного интеллекта, что сейчас, мне кажется, на пике моды и вообще на пике интереса.

— Если не ошибаюсь, в команде создателей были не только художники, музыканты и балетмейстеры, но и компьютер. Расскажите немного об этом.

— Когда формировали творческую команду, мы долго не могли найти художника-постановщика, кто бы придумал костюмы и декорации. И подумали, почему бы не использовать нейросеть, которая нам может помочь все сгенерировать. Мы отправляли, наверное, более двух тысяч запросов и получили порядка восьми тысяч разных интересных фотографий. На основе этого мы уже, доработав все с нашим инженером, сделали макеты декораций и костюмов. По эскизам мы отшили их в цехах и на выходе получили один в один то, что сгенерировала нейросеть.

— Но ведь это касается не только костюмов, правда?

— Да, мы пошли дальше и подумали, а почему бы нейросеть не сгенерировала частично музыку и либретто. Мы также набросали разные задачи для нейросети, и она сама все создавала. Есть целый эпизод в этом спектакле, который полностью сгенерирован нейросетью. Это и музыка, и либретто, и костюмы, и все остальное.

— Долго продумывали постановку?

— Я придумал идею 1 мая, а 24 ноября у нас уже была премьеры. Мы упорно работали: было много-много обсуждений, диалогов. Мы понимали, что если мы сейчас не успеем это реализовать, то реализует кто-то другой, ведь эта идея у всех на поверхности. Времени на раскачку просто не было, поскольку все обсуждают и муссируют возможность использования искусственного интеллекта в театре. А мы пошли дальше — у нас даже робот-собака в спектакле есть. Мы его Гошей называем.

— Вернемся к музыке и исполнителям. Почему ваши артисты поют сразу на девяти языках? На квазиславянском, немецком, санскрите…

— Вообще, на самом деле, придумано было очень много всего. И процентов пятьдесят задумок вообще не вошли в спектакль. Вот так, придумывая и аккумулируя идеи, пошли и по разным языкам. И эпизоды на разных языках у нас не связаны между собой ничем, только главным героем, компьютером, который ведет повествование. Он постоянно ищет ответ на главный вопрос жизни Вселенной и всего остального. И соответственно, никак не может его найти.

— Неужели искусственный разум не находит ответа?

— Вы знаете, есть много разных книг в жанре фантастики. В произведении «Автостопом по Галактике» главный ответ на главный вопрос получается «42». Почему «42», что значит «42»?.. Но мы тоже взяли эту идею и пофантазировали на тему далекого будущего, где компьютеры захватывают наш мир. И если в этой эпохе ответ будет «42», то нам пришлось подумать, какой же был вопрос.

— Мы видим, как сейчас настраивают декорации, подключают аппаратуру. Спектакль сложный по технической части?

— В этом спектакле все идет в реальном времени. Здесь нет проецируемых записанных видеороликов. Мы используем много разных компьютерных и цифровых технологий. Например, захват лицевой анимации: на сцене и за кулисами стоят два артиста и общаются, а лицо одного из них проецируется в реальном времени на огромный экран. Это очень круто, и такого еще в музыкальном театре, вообще музыкальном жанре никто не делал. Мы первые, кто рискнул пойти на такой эксперимент. И это один из самых востребованных наших спектаклей на сегодняшний день.

— Зрители узнают, какой все-таки вопрос главный? И что является ответом на него?

— Тут, наверное, зрителю придется покопаться в себе. Может быть, кто-то увидит себя в эпизодах оперы, а может, кто-то задумается вообще о жизни Вселенной. Но ответа на главный вопрос не получит: он есть 42, как у Дугласа Адамса.

О музыке же нам подробнее рассказал дирижер Рустам Сагдиев.

— Я знаю, что при создании музыки использовался искусственный интеллект. Как проходила совместная работа, легче ли с компьютерным помощником или тяжелее?

— Мы в процессе работы много раз были удивлены тем, какие перспективы открываются в работе над диджитал-оперой при использовании цифровых технологий. Самый большой интерес в постановке представляет номер два — «Медитация», — который полностью написан искусственным интеллектом: и текст, и музыка. Сначала текстовая нейросеть была обучена на тибетских мантрах, а после она выдала несколько своих версий. И мы уже выбрали одну наиболее подходящую. А потом мы пошли дальше и дали нейросети возможность создать нотный материал. Прекрасная получилась музыка. Искусственный интеллект написал целый оперный номер, очень неплохой, так что можно поздравить его с дебютом в оперном жанре. Плюс к этому есть вещи, которые искусственный интеллект и цифровые технологии сильно упростили. Например, ИИ создал интермедии, звучащие между номерами.

Работа с ИИ — это нечто новое, иное по сути, чем создание музыки человеком. Это совершенно новые вызовы, новые смыслы. Мы эту дверь только приоткрыли и уже видим бесконечные, даже пугающие своей бесконечностью перспективы. Но при этом закрываться от этого вызова мы уже не имеем права: мы этот ящик Пандоры открыли, но рано или поздно он был бы открыт, если не нами, то кем-то другим. Это был всего лишь вопрос времени.

— Нейросеть создала то, что не смог бы человек?

— Материал, загруженный в нейросети, менялся до неузнаваемости: ИИ создавал результат, на который мы даже не могли рассчитывать. И это удивительно, что различные музыкальные решения были приняты не нами, не людьми.

— А оркестру тяжелее или легче с партитурами, написанными ИИ?

— С одной стороны, партитура содержит в себе очень много традиционных вещей. Оркестр играет довольно традиционными приемами, хотя и есть несколько необычных, вроде подготовленного фортепиано или каких-то особых способов извлечения звука на духовых или струнных, но без перегибов. Мы использовали вещи, которые объясняются музыканту на пальцах за пять минут, и он потом уже на следующей репетиции все играет идеально, как будто всегда играл современную музыку. И даже терменвокс оркестранты с удовольствием и азартом освоили.

Есть сложность с исполнением через вокальный процессор, то есть певец слышит, допустим, какую-то часть оркестра, может быть, видит дирижера через монитор, но он находится за сценой и поет в микрофон, а голос его, проходя через вокальный процессор, меняется и приобретает черты робота. Это сложно, ведь идет нагрузка и на интеллект, и на скорость реакции певца, и на скорость реакции дирижера.

— А что насчет разных языков? Их тоже подсказал использовать искусственный интеллект?

— Мы хотели придать произведению объем, какой-то международный, межпланетный масштаб, поэтому пришли к использованию девяти языков. Из них есть настоящие языки, а есть тот, что я сам создал: из церковнославянского и раскольничьих диалектов. Это квазиславянский номер, звучащий в финале первого акта.

— Чем вдохновлялись при создании музыки и всего спектакля? Поп-культурой, «Космической одиссеей 2001 года»?..

— Да, конечно! В сущности, творческая команда, которая все это создавала, привнесла в этот проект то, что искренне любит в мире фантастики и современной культуры. Здесь и аниме, и философия, и футурология, и научная фантастика. Все отсылки — это следствие искренней симпатии к явлениям культуры.

Например, партия электрогитары создавалась на основе лучших соло в истории. А один из философских трактатов Дени Дидро вдохновил номер под названием «Медитация». Что там осталось от Дени Дидро, сложно сказать, но исходный толчок к созданию этого эпизода он дал. Есть и очевидная отсылка к «Автостопом по Галактике» Дугласа Адамса, и к произведениям Лема, Брэдбери. Публика и критика находят очевидные и неочевидные отсылки. А один номер навеян историей Хатико: это эпизод, где персонаж-андроид Кибер-Акита-Неко поет на японском языке свою скорбную песнь о пропавшем хозяине.

— Человек и машина — конкуренты или же союзники?

— Человечество через сто лет, может быть, себя не узнает. И это не значит, что оно станет хуже или лучше или что произойдет восстание машин, прямая конфронтация, грубо говоря, человека-художника и искусственного интеллекта-художника. Я считаю, что человек и компьютер идут по пути ассимиляции и симбиоза.