В Челябинске действует несколько театральных студий, которые учат детей и взрослых актерскому мастерству. До финала доходят не все: кому-то перестает нравиться, кого-то убеждают, что у них нет таланта. Что может помешать стать актером, узнала у профессионала. Спойлер: планировался материал о пробах в театральные студии, а получился очень личный опыт переживания. Для меня и режиссера Алексея Тетюева.

Мне десять. Я стою на пробах в театральную студию и читаю Блока. Затем — более детские стихи, Григория Остера. Уверенная, что этого достаточно, чтобы пройти кастинг, готовлюсь выбежать из зала к отцу со словами «Все прошло отлично!». Счастье было так близко, но... прозвучала фраза «Удиви нас». И... ступор. В голове обезьянка бьет в тарелки, я не могу выдавить из себя ничего. И вот мечта об актерской карьере (такой желанной для маленькой девочки) тает вместе со словами судей: «Ну, посмотрим-посмотрим... Какая-то она у вас скованная. Мы вам перезвоним...»

Так проходили отборы юных актеров больше 10 лет назад. Недавно я вспомнила эту историю, вспомнила, как отказалась тогда от желания пойти в театральное, хоть и всегда любила читать стихи на публику. И как тогда немного замкнулась, стала опасаться сцены (хоть и часто выходила на нее в школе), стала осторожнее относиться к разным творческим конкурсам: вдруг снова скажут обидное. «Неужели никто не растерялся так же, как и я?» — думала я тогда.

Мне и сегодня интересно, как проходит отбор в театральные студии Челябинска. О волнении, уничтожающих самооценку учителях и штампах на людях мы поговорили с ведущим актером и режиссером театра «Манекен», художественным руководителем «Театрального Пространства Свободы» Алексеем Тетюевым.

ШКОЛА УБИВАЕТ В НАС АКТЕРОВ

«Театральному Пространству» уже 7 лет. За это время через педагогов студии прошли дети, подростки, будущие студенты актерских факультетов и обычные горожане, которые всю жизнь мечтали попробовать себя в чем-то творческом. Первым делом, конечно, интересно узнать, как проходят кастинги, что приходится читать — прозу или стихи... Выясняется, что никак: люди просто записываются в начале года и занимаются. Никто не готовит свое выступление перед серьезными дядечками — театральными деятелями, никто не волнуется лишний раз. К слову, о волнении.

«Волнение же от чего в первое время? От того, что вокруг новые люди. Но если педагог как-то располагает к себе, люди справляются с этим. К нам приходят ученики любого возраста, которые осознанно решили заняться актерством, которые понимают, что у них есть тяга к этому. Да, в каждом есть страх совершить ошибку, но это прививают в школе. В театре нет понятий „правильно“ и „неправильно“. Есть „верю“ и „не верю“. И только», — говорит Алексей Тетюев.

По словам режиссера, все наши страхи ошибиться порождает система образования. Детей долго учат, что можно поступить неверно и за это последует наказание, да вот хоть двойка в дневнике. У взрослых это остается уже на уровне рефлекса. Который сковывает человека и в творчестве.

«Тут как в жизни: верю я человеку или нет. Актер может делать искусственно, но тогда ему просто нужно заниматься. Моя система строится на этом: человек должен стать собой, вернуться к себе настоящему. Может быть, вспомнить для этого, что беспокоит, тревожит и волнует, какие вопросы есть к этой жизни, к этому миру. А у ребенка важно просто сохранить его органику и естество, просто напитать его знаниями».

У актеров же, по словам Алексея, не может быть «затыка» на сцене при зрителях: они долгие месяцы работают в коллективе, который потом просто не могут подвести. Если люди понимают, что театр не для них, то уходят на начальных занятиях. Но последние два-три года, говорит режиссер, сколько человек в студию приходит — столько остается. И доходит до финала.

ВИДНО ЛИ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА, ЧТО С ТЕАТРОМ ЧЕЛОВЕКУ НЕ ПО ПУТИ?

Сама столкнулась с намеками, что в театр со скованностью не стоит идти. Алексей же, услышав вопрос, видно ли так сразу по людям, что они бездарны, взрывается праведным гневом: «Да кто это придумал вообще?!»

Оказалось, это очень личная ситуация и для режиссера:

«Мне было девять, в школу пришел мужчина с гармошкой, набирал детей в хор. Я открыл рот, а он мне сразу сказал: „Все, спасибо, иди, не твое“».

И когда мужчина делал первые шаги в театре, он тоже «не зашел». На пробах в профессиональный театр посоветовали: «Молодой человек, вам лучше этим не заниматься».

«С чего кто-то решает и кому-то какие-то советы дает? Чем заниматься, чем не заниматься, кому рот открывать, кому рот не открывать. Или не танцевать кому-то коряво!»

А потом Алексей в институте попал к педагогу по вокалу, которая на отказ петь из-за «отсутствия голоса» сказала: «Голоса нет? Но ты же говоришь. Слуха нет? Но ты же меня слышишь. Каждый может петь, главное, чтобы педагог научил».

«И я глубоко убежден: нет бездарных людей и особенно —детей! Есть бездарные педагоги, которые отбили у ребенка все желание. Сейчас много разнообразных театров, театр вообще доступен всем, он безграничен!»

И в обычном — рабочем — Челябинске есть истории, что люди всю жизнь были монтировщиками, чиновниками, продавцами-кассирами, а потом просто решались попробовать себя и, в конечном итоге, становились театральными деятелями. Да, конечно, у кого-то речь неправильная, кто-то приходит с осанкой в виде креветки. Но для этого и нужна студия — здесь всему обучают: от правильной стойки до танцевального искусства, от красивого произношения до идеального пения.

— Я на первом занятии всем говорю, особенно взрослым, что все всё делают неправильно. Надо просто учиться, а научить — это уже наша работа. Выпрямить спину, поставить голос, научить ходить тихо...

— И говорить громко?

— Не громко. Надо говорить и понимать, чтó ты говоришь.

ТИПАЖ В «ПРОСТРАНСТВЕ СВОБОДЫ» НЕВАЖЕН

Кого-то, быть может, смущает внешность, и он думает, что с такими данными в театр не берут. Это не так. Алексей поделился, что он не признает типажи, это, по его словам, пережитки советской системы театрального образования. Любой может сыграть, любой может быть в одном спектакле героем-любовником, а в другом — шутом.

«Не признаю эти бирочки на людях. Вот у меня появляются люди, и я уже думаю, что могу им дать, какую постановку. Когда я начинал свою творческую деятельность, мне преподаватель говорила: „Алексей, ты такой смешной и комичный“. Потом я пришел в институт, и мне на третьем курсе в „Ромео и Джульетте“ досталась комичная роль. А я сказал, что хочу попробовать роль Ромео. Мне сказали: „Лёш, ну, не знаю, докажи“. А я хоп — вышел, показал и доказал. И десять лет потом играл Ромео».

ТЕАТРАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО СВОБОДЫ — ПОЧЕМУ ТАК, А НЕ ИНАЧЕ?

По словам Алексея, кастинги в студии не проводят — ни к чему. Пару раз просили людей прочитать басню или стих, но это так, чтобы познакомиться. В желании попробовать себя в театре никому не отказывают. Почему? Да потому что театр — это место, где нужно чувствовать свободу. В первую очередь собственную, во вторую — свободу от стереотипов, глупых запретов и подавления потенциала:

«Самое важное — это привести человека к свободе, его внутренней свободе. Не к той свободе, когда человек приходит к анархии, к каким-то революциям. Нет. Человек должен быть свободен внутри. Понимать и видеть себя».

Алексей считает, что несчастливый человек — тот, который не нашел себя в творчестве. И даже подтверждает статистикой: немецкие социологи пришли к выводу, что большая часть несчастных людей — это те, кто творчески не реализовался. Люди, которым сказали «не пой», «не танцуй», «стань бухгалтером».

СВОБОДА СВОБОДОЙ, НО УЧИТЬСЯ ПРИДЕТСЯ

Пришел в театральную студию без триггерных проб и ситуаций, которые будешь годами вспоминать, засыпая и думая: «Эх, надо было сделать по-другому»? Тогда будь добр учиться. На начальном этапе в «Пространстве Свободы» нужно пройти курс из упражнений и тренингов по актерскому мастерству. Причем разбирать придется и Станиславского, и Мейерхольда, и современных театральных деятелей, в том числе зарубежных. Сейчас обучают даже стендапу — этот жанр в последние годы набирает популярность в сфере театра. Или, наоборот, вспоминают забытое — пантомиму.

После студии многие подростки идут на факультеты актерского мастерства. А кто-то походит и забрасывает. Я спросила у Алексея, бывали ли случаи, когда подросток был очень талантлив, но в итоге выбрал своей профессией что-то отвлеченное от театра, например юриспруденцию.

«Мы ничего не навязываем и никого не держим. Молодежь, которая у нас заканчивает, идет потом своим путем. Мне не обидно, я считаю, куда хочешь — туда и иди».

По мнению Алексея, актер должен заниматься всю жизнь, даже тот, кто уже работает в профессиональном театре. Стоять по несколько часов у станка, прорабатывать речь, участвовать в творческих лабораториях. Успокоился и остановился — считай, пропал.

Студия Алексея Тетюева готова заниматься с людьми и год (курс занятий, постановка спектакля и сам дебют), и десять лет: актеру всегда найдется чему поучиться.

— А из кого легче «лепить» актеров — из детей или взрослых?

— Я не разделяю так — с кем легче. И «лепить» — неправильное слово. Нужно не лепить, а сохранять в человеке его способности, придавать огранку. Это да.