Областную систему социальной защиты ждут глобальные изменения. Все дома ребенка, а также муниципальные учреждения социальной защиты будут переданы министерству социальной защиты.

Зачем нужна такая реформа, Первому областному информагентству рассказала министр социальных отношений Челябинской области Ирина Буторина.

— Ирина Вячеславовна, о том, что в области идет реформа системы социальной защиты, мы узнали от наших читателей из Миасса. Встревоженные педагоги сообщили, что в городе объединяют все учреждения для детей-сирот и детей, оставшихся без родителей. У людей много вопросов по поводу дальнейшей работы. Давайте будем на них отвечать.

— На самом деле идет не одна, а две реформы. Первая касается домов ребенка, где находятся дети в возрасте до трех лет. Сейчас они подчиняются областному Минздраву. На федеральном уровне есть поручение собрать все организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, а также органы опеки и попечительства в единое подчинение органов социальной защиты. Это связано с тем, что в разных субъектах нет единого подхода. Например, в одних регионах центры помощи детям, оставшимся без попечения родителей, находятся в системе образования, часть учреждений — в системе соцзащиты. К этой идее объединения долго шли. В итоге было принято решение, что должна быть единая ведомственная подчиненность всех организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и органов опеки и попечительства.

В Челябинской области эту работу мы начали еще 15 лет назад. В 2006 году в систему социальной защиты передали все организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, за исключением домов ребенка. Губернатор Алексей Текслер принял решение, что с 2022 года все дома ребенка войдут в систему социальной защиты населения. В регионе их семь: в Челябинске, два в Магнитогорске, Златоусте, Миассе, Копейске и Троицке. Такой переход к единой подчиненности позволит более правильно, более четко выстроить работу с семьей и организовать «бесшовность» в этом процессе. Это основная задача. Для потенциальных опекунов и приемных родителей ничего принципиально не изменится. Речь идет только о смене учредителя для семи домов ребенка.

— Отразится ли переход на сотрудниках домов ребенка?

— С каждым коллективом будем встречаться. Наша принципиальная позиция: никто не потеряет в зарплате. Критерии оплаты труда, конечно, изменятся, но уровень зарплат мы не снизим. Мы понимаем опасения людей, поэтому на места будут выезжать представители министерства. Думаю, основную массу вопросов мы снимем, и бояться изменений не стоит.

— Что еще поменяется в системе социальной защиты?

— Мы выбрали несколько пилотных территорий, в которых переводим учреждения социальной защиты населения под управление области. В настоящее время практически все учреждения социальной защиты являются муниципальными. В рамках общей концепции развития системы социальной защиты населения они станут государственными, а их учредителем выступит Челябинская область. Перевод будет поэтапным. По сути, в Миассе эта работа начата: государственными станут центры помощи детям, оставшимся без попечения родителей, социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних, а также комплексный центр обслуживания населения и комплексный центр адаптации граждан для лиц без определенного места жительства. Кроме того, в течение 2022 года статус государственных получат детский дом — школа, социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних в Бакале и одно учреждение из Челябинска. Мы должны апробировать схему, а потом предлагать ее другим муниципалитетам. Мы выбрали Миасс и Саткинский район, потому что здесь система выстроена хорошо и есть разные типы учреждений.

— В чем заключается цель такого перевода?

— Это другой уровень управления и контроля. Мы за то, чтобы развивать систему за счет конкуренции. Учреждения должны иметь стимул к развитию, задоринку в своей работе. А в рамках города или района им с кем конкурировать?

— Сотрудники этих учреждений переживают за свое будущее…

— Глобальных изменений в условиях труда, в учете стажа не будет. Зарплата также останется прежней. По сути, меняется только учредитель — с главы муниципалитета на область.

— Много ли в нашей области сейчас сирот?

— В регионе проживает более 12 тысяч детей, которые остались без попечения родителей. Биологических сирот, то есть тех, чьи родители умерли или подписали отказ от ребенка, чуть больше 30%. Все остальные — социальные сироты. У кого-то родители лишены родительских прав (таких свыше 60%), у кого-то находятся в местах лишения свободы.

— И все они живут в детских домах?

— Конечно, нет. Основная масса ребят находится в семьях — у родственников, усыновителей, опекунов. В организациях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, находятся чуть более двух тысяч детей. Для сравнения: когда в 2006 году мы принимали детдома в соцзащиту, здесь проживали 7,5 тысячи ребят. Ежегодно мы устраиваем детей в семьи. Это планомерная работа, при этом мы видим тенденцию к снижению количества детей, оставшихся без попечения родителей. Около ста ребят каждый год мы возвращаем в кровные семьи. Около тысячи детей отдаем под опеку. Обычно они уходят к бабушкам, дедушкам, тетям в течение года после того, как остались без попечения мам и пап.

— Сегодня органы соцзащиты, опеки находятся меж двух огней. Растет гражданская активность общества. И одни люди требуют, чтобы вы отбирали детей как можно чаще, другие же обвиняют вас в излишней жесткости.

— Ни одно учреждение в нашей системе не нацелено на разрушение семьи. Мы защищаем фундаментальное право ребенка жить и воспитываться в семье. Но иногда возникают ситуации, когда мы не можем реагировать по-другому и вынуждены изымать ребенка. Тогда включается статья Семейного кодекса, которая регулирует отобрание детей, но это происходит только в том случае, если есть непосредственная угроза жизни и здоровью детей, причем систематическая. При этом надо понимать, что судьбу ребенка решает не только орган опеки, а комиссия с привлечением разных специалистов. Число отобраний детей из года в год снижается. Это результат профилактической работы и своевременного выявления нарушений прав ребенка. Система соцзащиты — помогающая система. Надеемся, что грядущие изменения помогут выстроить работу с семьями более эффективно.