В конце июля пост главного эпидемиолога области заняла Елена Кутрова. Помимо новой общественной должности врач возглавляет эпидемиологическую службу в ОКБ № 3, а в составе этой больницы сейчас находятся три ковидные базы, в том числе областная инфекционная больница в Малой Сосновке, где лечится большая часть зараженных коронавирусом южноуральцев.
Елена Кутрова рассказала Первому областному информагентству, что происходит сейчас в «красных зонах», ждать ли нам послаблений коронавирусного режима и какой образ жизни вести в пандемию, чтобы не заболеть.
— Елена Федоровна, иногда кажется, что других инфекций, кроме ковида, сегодня нет. На борьбу с коронавирусом брошены основные силы. И вам доверили должность главного эпидемиолога области, видимо, не случайно, ведь в вашем ведении изначально был главный ковидный стационар — больница в Малой Сосновке.
— Не стоит связывать эти вещи. Меня пригласили занять эту должность в силу сложившихся обстоятельств. И отказать в трудную минуту я не могла.
— Теперь забот у вас явно прибавится. За что отвечает главный эпидемиолог?
— Моя работа направлена прежде всего на консультирование в области организации противоэпидемических мероприятий в медицинских организациях, и только после — на внутрибольничный контроль. Я отвечают за эпидемиологическую и инфекционную безопасность в больницах, которые подчиняются Минздраву области. За эпидобстановку в целом или за пределами медицинских организаций несет ответственность Роспотребнадзор.
— В пандемию медикам пришлось серьезно перестраивать режим работы. Даже от плановой медицины на какое-то время пришлось отказаться. Врачи боялись заноса инфекции в стационары, а пациенты — подхватить вирус. И такие случаи были. Хорошо ли сегодня защищены наши больницы?
— Режим работы перестроили все больницы, независимо от их статуса и их мощности. Ключевой вопрос: как? Работы еще немало. Вот над этим и будем работать. Идеи есть. Но рассказывать я о них не хочу. Предпочитаю не говорить, а делать. Дайте, пожалуйста, мне какое-то время, и тогда сами увидите изменения.
— Наверное, идеалом инфекционной больницы можно считать больницу в Малой Сосновке. Тяжело ли другим подтягиваться под такие стандарты?
— Малая Сосновка — совершенно другой уровень организации стационара. Корить и винить другие инфекционные больницы 50-х годов постройки не совсем корректно. Им, конечно, труднее. А перепрофилированным больницам еще труднее — они не рассчитаны на эти цели. Однако наладить грамотную работу можно и здесь. Мы же смогли.
Сегодня выстроен четкий алгоритм действий, как минимизировать случаи заноса инфекции в отделения. Все плановые пациенты госпитализируются заранее обследованными. Идеальный вариант, когда пациент прошел вакцинацию, а за трое суток до поступления в стационар сдал ПЦР-тест. С экстренными пациентами сложнее. Но врач приемного покоя всегда облегченно выдыхает, если больной сообщает, что у него уже есть QR-код. Но ПЦР в первые сутки все равно проводиться.
Сейчас мы работаем на предупреждение и раннее выявление ковида при поступлении в стационар. Но мы не волшебники. Да, зараженные коронавирусом пациенты есть. Они закончатся, когда закончится пандемия.
— Недавно Ирина Гехт заявила, что на базе вашей больницы — ОКБ № 3 — создадут единый консультационный центр в помощь медикам коронавирусных клиник. Вы тоже будете делиться опытом с коллегами из других клиник?
— Летом в наш регион приезжала команда медиков из департамента здравоохранения Москвы. Они знакомились с тем, как организована работа в местных медицинских организациях в условиях ковид-инфекции. И по итогам своего визита москвичи поручили Минздраву области организовать на базе ОКБ № 3 так называемый «Центр компетенции». И мы уже оперативно включились в работу. Например, провели практический срез по работе в условиях ковид-инфекции для медицинских организаций Магнитогорска. Мы предоставили в помощь коллегам «оперативную папку» — понятные информационные материалы, подготовленные на основе нашего опыта.
Мне вообще нравится живое общение в режиме «вопрос — ответ». Когда ты получаешь с мест положительную обратную связь, приятно вдвойне. Значит результат будет!
Пандемия длится полтора года. На медицину легла особенная нагрузка. Медики наработали какой-то опыт, стало ли легче?
По-прежнему тяжело. Приходиться работать, что называется, без сна, без отдыха. И без выходных. В феврале, правда, удалось сходить в отпуск на четыре дня. Главный врач отпустил меня съездить на юбилей к папе. Дата у отца была знаковой — ему исполнилось 80 лет. Но я не жалуюсь. И не жалуется никто. Успокоения пока нет, потому что мы видим больше других и, поверьте, все происходящее нас не радует. Печально, что люди слушают и смотрят не то. На ковидных базах другие реалии жизни. И когда ты выходишь после работы «в мирную жизнь», испытываешь резкий диссонанс.
— Что происходит сейчас в «красной зоне»?
— Есть пациенты, которые не верят в ковид даже тогда, когда поступают к нам с положительным тестом на коронавирус. Зато, когда их снимают с ИВЛ, они плачут и понимают, каким глупыми были, когда не соблюдали элементарные правила и рекомендации, не понимали, что нужно беречь себя и ставить прививку.
— Почему вирус не отступает? Многие медики говорили о том, что ковид станет сезонной болезнью. Будет заглядывать к нам, как грипп. А он не думает уходить и давал прирост заболевших даже посреди лета.
— На такое развитие ситуации надеялись все. Но что-то пошло не так. Коронавирус набрал силу и пока не успокаивается. Видимо, коронавирусу нужно дать время, чтобы он создал свою популяцию и, как грипп, стал сезонной, приходящей инфекцией. По крайней мере, хотелось бы в это верить. Пока он действует не по классике, не по формату.
— А это как?
— В классическом варианте ОРВИ-инфекция приходит в определенный эпидсезон: осенью и весной. Человек может заразиться, переболеть и вылечиться, как от гриппа. Вы скажете, что от гриппа тоже умирают. Отвечу: да. Но не в таком количестве. У коронавируса высокая заболеваемость и высокая смертность. Поэтому мы сегодня и говорим не про эпидемию, а про пандемию.
— Тогда банальный вопрос: как же нам защищаться?
— И банальный ответ: прививаться. Осенью 2020 года наша больница принимала участие в третьем этапе клинических испытаний «Спутника V». Нам выделили три комплекта вакцины. В этой тройке привилась и я. Страха не было. Я уже видела, как от ковида погибали люди. И понимала как эпидемиолог, что вакцина — наша надежда.
Пока не было «Спутника», перед выходом в «красную зону» всех наших медиков привили от гриппа и от пневмококковой инфекции. То есть сделали все возможное, чтобы защитить от инфекций, которые могут поразить легкие. А сейчас против ковида привиты больше 60% всего персонала ОКБ № 3. У других — временный медотвод или медтотвод по хроническим заболеваниям. Я на днях прошла ревакцинацию, и опять «Спутником».
Царство микроорганизмов нужно уважать. Это царство невидимое и находится не под нашим подчинением. Ситуация с коронавирусом дает нам понять, где заканчиваются полномочия человека.
— Кто сейчас попадает в ковидные стационары?
— В основном болеет работающее население. Если в прошлом году косило людей возрастных, с онкологией, диабетом, сердечно-сосудистой недостаточностью, то теперь умирают молодые. Правда, слабые места те же — течение коронавируса осложняют все те же четыре недуга.
Сейчас наметилась еще одна тенденция: в стационар попадает молодое работающее население — не вакцинированные еще и запущенные. Многие обращаются к докторам не в первые трое суток, а уже с обширным поражением легких.
А еще — чаще стали болеть дети. В 2020 году, как правило, именно дети приносил вирус домой своим пожилым близким. А теперь ковид словно играет в пинг-понг. Отдает пас назад молодым.
Многих подводит самонадеянность. Люди не соблюдают простые правила профилактики: про обработку рук, про масочный режим — элементарные правила гигиены. А некоторые считают: я прививку поставил — маска и простые правила гигиены не про меня. Это серьезное заблуждение. Вакцина не защищает от заражения. Она спасает от тяжелой формы болезни: позволяет вылечиться и не погибнуть, если человек вовремя обратился за медицинской помощью.
— Правда, что в реанимации ковидных баз ОКБ № 3, в той же Малой Сосновке, вакцинированных людей нет?
— Да, но по одной простой причине — они переносят болезнь гораздо легче и идут на поправку быстрее.
— И все же уровень вакцинации пока высоким не назовешь. По данным ваших коллег из Роспотребнадзора, первым компонентом вакцины от коронавируса уже привиты 796 тысяч южноуральцев, полный цикл вакцинации прошли 686 тысяч человек, а нужно около 1,5 миллиона...
— Не знаю, почему такой ажиотаж вокруг вакцинации против ковида. Любая вакцина направлена на профилактику. Да, ты можешь заболеть, но ты будешь болеть в легкой степени и ты не погибнешь. Это суть любой вакцины.
Уже в первый год жизни любой ребенок получает целый ряд профилактических прививок, имея при этом практически нулевой иммунитет. И никого это не смущает. Но почему-то именно вакцина от коронавируса, которая разработана теми же учеными, ввела людей в ступор. Жаль, что скептиков сейчас нельзя привести в «красную зону» и показать им глаза умирающих. Умирать действительно страшно, а вакцинироваться — нет.
Я не политик, но на данный момент я предложила бы нашему руководству лечить бесплатно только привитых, а нет прививки — лечись от короны за деньги. Ты же выбрал это сам! Значит, у тебя есть выбор дальше: жить или умирать. А лечение, нужно сказать, дорогое: чтобы в стационаре поставить на ноги одного человека, нужно 140—600 тысяч рублей.
На одной чаше весов сегодня бесплатная вакцина и иммунитет, а на другой — необходимость лечиться и вероятность осложнений. И все же антипрививочников полно. Я вне политики, но я вижу реальную работу правительства в этой области. И не понимаю, почему наше государство обязано лечить таких несознательных людей бесплатно?
Сама я далеко не мягкий человек. В силу реальных обстоятельств не приходиться нежничать, поэтому своему кругу знакомых четко и ясно сказала: без вакцинации даже не обращайтесь ко мне за консультацией и помощью. Вы для себя уже сделали выбор и приготовьтесь за него отвечать. Поверьте, действует.
Даже кто переболел и был в реанимации в 20-м году, уже через полгода задают только один вопрос: а можно у вас привиться? В ОКБ № 3 мы рады вакцинировать всех, даже без записи на «Госуслугах» — только приходите.
— Сам коронавирус сейчас изменился?
— Новые штаммы спрятали клинику. Не дают даже температуры. Например, у вас 37,1. При нашем образе жизни с такой температурой мы все идем на работу. А потом неожиданно появляются проблемы с легкими. Вот в чем опасность.
— Погода как-то влияет на коронавирус? Ждать ли нам обострения в межсезонье?
— Никак не влияет. Вы же видите: он не останавливается. У нас была передышка в мае-июне. Полтора месяца из трех ковидных стационаров ОКБ № 3 у нас работала только Сосновка. И медики начали возвращаться к привычному режиму работы. А потом все по новой. Боюсь, при нынешнем уровне вакцинации осенней волны не избежать. А это значит, прибавятся печальные цифры по заболеваемости и смертности.
— Нужны ли нашему региону еще какие-то ограничения, чтобы сдержать ковид? Есть ли у вас какие-то предложения для областного оперативного штаба по коронавирусу?
— Серьезные ограничения не нужны. Сегодня можно жить полноценной жизнью: ездить в отпуск, водить детей в секции и кружки, ходить в театры и кафе... Но соблюдая простые правила гигиены. Вирус неусточив во внешней среде и погибает от любого моющего средства. Без обработки он может жить до пяти-семи суток.
За границей в этом плане дисциплины больше. Сказали всем вакцинироваться — ставят прививку. Сказали в жарких странах ходить в масках — носят маски. А у нас многие живут по принципу «пока гром не грянет».
— Какие еще инфекции вызывают тревогу у главного эпидемиолога области?
— Социально значимые: ВИЧ и туберкулез. Их мы тоже стараемся выявлять при поступлении пациента в больницу. Например, только за 2021 год в ОКБ № 3 выявлены 99 случаев ВИЧ-положительных пациентов.
— Фронт работ у вас очень обширный. Где берете силы, чтобы все успевать?
— Работа и заряжает. Чем больше делаешь, тем больше сил. А еще, наверное, семейное воспитание и природный характер. Родилась я в Кургане, но мой отец родом из Крыма, мои предки по отцу, чистокровные греки, начиная с прапрадеда, находились на государевой военно-морской службе, а мама — русская, тоже с характером. Смешение двух национальностей дало горячую кровь — знакомые и близкие называют меня «генерал в юбке». Наверное, это и помогает по жизни. И я стараюсь не изменять себе — делать так, чтобы слова совпадали с поступками. Если по ситуации приходится делать то, где умений и знаний не хватает, то поступаю, как учил отец — делай как для себя, и стыдно не будет.
Поэтому не люблю интервью, лучше смотрите на результат.
