Три недели в госприюте для бездомных животных в поселке Есаульском под Челябинском, возможно, лучшее время в жизни большинства попавших туда четвероногих. Многим из них приют и вовсе дает путевку в новую жизнь. Не зря же он называется «Остров надежды». Корреспонденты ИА «Первое областное» побывали в приюте и увидели, как устроена изнутри система «отлов — стерилизация — вакцинация — выпуск», и попутно узнали у специалистов, почему она не будет работать, пока свое отношение к животным не изменит само общество.
Подъезжая к приюту, обращаешь внимание, что его территория обнесена колючей проволокой. Это немного настораживает и вызывает вопросы: кому придет в голову лезть сюда через забор?
«А знаете, сколько „зеленых“ и зоозащитников мечтает выпустить всех животных, а нас расстрелять, поскольку они уверены, что мы убиваем собак и сдаем их на шаурму?» — комментирует наше недоумение Евгений Малявкин, начальник Сосновской ветстанции, к которой относится приют.
Между тем зайти внутрь по-человечески, через дверь, и своими глазами увидеть, в каких условиях содержатся животные, может любой желающий. Например, незадолго до журналистов здесь побывала бабушка, которая начиталась в интернете страшилок и приехала лично все проверить. Ей показали помещения, как живут и чем питаются собаки. Пенсионерка успокоилась и ушла довольная. По ее следам идем и мы.
Некоторый скепсис относительно условий в любом по умолчанию казенном учреждении начинает активно развеиваться уже в административном корпусе. Здесь не только находятся сотрудники приюта, сюда же первым делом приводят каждого вновь прибывшего постояльца. Растерянное и еще не отошедшее от усыпляющего дротика животное сначала попадет на прием к ветеринару.
«Первым делом мы проверяем наличие чипа и бирки, измеряем температуру. Если животное грязное, то купаем в душе. В течение первых двух-трех дней глистогоним, потом оперируем — где-то на 10—12-й день. В ожидании операции оно находится в этом здании на карантине», — рассказывает один из четырех здешних ветеринарных врачей Денис Илюшкин.
Бывает, что в отлове оказываются уже чипированные животные. Одна из причин таких накладок — добрые люди, которые срезают бирки, потому что «собакам с ними неудобно». К счастью, чип срезать нельзя: он вводится под кожу на холке. Одно движение сканером — и врач получает всю информацию о пациенте: где и когда отловили, когда прооперировали и где выпустили. Или кому отдали.
«Да, бывает и такое. Животное привозят к нам, мы проводим с ним все манипуляции. Потом объявляется хозяин весь в слезах, забирает собаку. А через несколько дней она снова у нас. Такое характерно для сельской местности, где собаки находятся на самовыгуле», — рассказывает заведующий приютом Эдуард Петров.
Есть категория так называемых общественных собак. Их кормят всем двором, строят им будки, но тратиться на стерилизацию и вакцины (а по нынешним временам это дорогое удовольствие) никто не хочет. Когда за ними приезжают отловщики, собачек торжественно провожают, а потом периодически звонят в приют и справляются о самочувствии.
Ежедневно в приют привозят от 20 до 50 животных. Денис Илюшкин с коллегами каждый проводят за смену по 5—10 операций. У нас появляется возможность поприсутствовать на одной из них — будут кастрировать кобеля. Даром что здешние пациенты — почти сплошь бродяги. Отношение к ним не хуже, чем в платных клиниках.
Собаку вводят в наркоз и дополнительно обезболивают новокаином, чтобы животное точно ничего не почувствовало. Процедура длится около 15 минут. Пока животное спит, ему также вводят чип и крепят бирку. После всех процедур псу ставят несколько уколов, чтобы он быстрее восстановился: антишоковое средство, антибиотик и витаминно-минеральный комплекс. В завершение рану обрабатывают алюминиевым спреем.
«Обычно через три-четыре дня рана уже заживает. Так что к моменту выпуска собака полностью восстанавливается», — объясняет Денис Илюшкин.
Ветеринары не только стерилизуют и кастрируют. По словам врача Натальи Рябко, иногда животные поступают с травмами и опухолями, которые необходимо удалять. Часто привозят беременных самок с погибшими в утробе щенками. На воле таких собак ожидала бы мучительная смерть, а здесь им помогают.
После операции собаку помещают в вольер. Он представляет собой отапливаемую комнату с выходом на улицу — такую же по размеру площадку, огороженную решеткой. Практически апартаменты с террасой. Есть уличные вольеры с будками для тех, кто хорошо переносит холод. При виде незнакомцев (то есть нас) одни собаки виляют хвостом и бегут знакомиться. Другие лаем пытаются прогнать чужаков с территории, которую уже считают своей. Одна, рыжая, медленно подходит к решетке и молча начинает скалиться. Нам объясняют: это она так улыбается. Просунешь пальцы между прутьями, и собака их ласково облизывает.
«Собак из одной стаи мы помещаем в один вольер. Если собака была одна, то поселяем отдельно. Незнакомых друг с другом животных стараемся вместе не селить. Уборка в вольерах дважды в день. Кормление тоже два раза в день», — поясняет Эдуард Петров.
Поскольку собаки в приюте разные, то и кормят их по-разному. Например, попавшие в отлов потеряшки редко соглашаются на сухой корм местного производства. Зато бродяги, в жизни такой еды не видавшие, уплетают его за обе щеки.
«Наедятся корма, напьются воды — и у них буквально на глазах пузо надувается», — рассказывает Эдуард Петров.
Стандартное время содержания в приюте — 21 день. Если за это время за животным никто не пришел или его не удалось пристроить, то его выпускают туда же, где отловили. Некоторые собаки задерживаются здесь на более долгий срок. Например, мамы с маленькими щенками. Крупные или агрессивные собаки остаются навсегда.
Своеобразная местная достопримечательность — два гигантских алабая Миша и Фантик. Фантика привезли из Челябинска, где он едва не загрыз прохожего.
«Собаки породистые. Их точно выбросили», — уверены сотрудники приюта.
Клички дают всем собакам, которые здесь надолго или навсегда.
«Придумать имя обычно просим тех, кто их отловил. Что первое им в голову придет, так и называем», — говорит Денис Илюшкин.
Есть в приюте особые жильцы — три собаки, принадлежащие мобилизованным на специальную военную операцию. Они живут в индивидуальных вольерах и до возвращения хозяев находятся на государственном довольствии. Рядом с вольером одной из них написано: «Склонна к побегу».
По словам Евгения Малявкина, приют «Остров надежды» открылся в сентябре 2022 года, с тех пор через него прошло около 700 животных из Челябинска и ближайших к нему территорий, включая Коркино, Чебаркуль, Миасс и Троицк. Примерно каждое седьмое животное находит хозяина — прежнего или нового.
«Из 25 кошек, которые у нас были, мы пристроили всех. Хорошо берут щенков, но и взрослых собак удается пристроить. Мы запустили социальную рекламу в общественном транспорте, выкладываем фотографии у себя на сайте и в соцсетях. Это дает результат. Иногда приезжают за конкретной собакой, иногда просто посмотреть, а потом влюбляются с первого взгляда и уезжают вместе с собакой», — рассказывает начальник ветстанции.
Евгений Николаевич в курсе, что многие считают закон об ответственном обращении с животными, в рамках которого был создан госприют, недоработанным. Дескать, собак стерилизуют, чипируют, а дикие стаи по-прежнему бегают по дворам и нападают на людей.
«Чтобы от программы „отлов — стерилизация — вакцинация — выпуск“ появился эффект, должно пройти четыре-пять лет. Но он будет только при условии, если собак перестанут выбрасывать на улицу. Поэтому изменения должны произойти не только в законодательстве, но и в самом обществе. Нужно воспитывать в людях ответственность: если взял собаку, то она до смерти должна быть с тобой», — считает Евгений Малявкин.
«Остров надежды» — второй госприют для бездомных животных на территории Челябинской области. Первый открылся в 2021 году в Агаповском районе. В настоящее время ведется строительство третьего такого же приюта в Катав-Ивановске, который будет обслуживать горнозаводскую зону.
