Уже второй год в Уйском кафедральном соборе города Троицка группа московских реставраторов без всякой шумихи готовит сенсацию. Снимая с внутренних стен слои копоти, краски и штукатурки, художники восстанавливают первоначальную роспись, которая была скрыта от глаз больше века. Попутно, точно в обратной перемотке, раскрывается драматичная история храма, пережившего несколько пожаров, войны и вандализм. Корреспонденты ИА «Первое областное» понаблюдали за работой специалистов, которая временами напоминает детективное расследование.
Свято-Троицкий собор (таково его официальное название) — главная местная достопримечательность. Это один из самых старых храмов и первое каменное сооружение на территории Челябинской области. Есть версия, что к его нынешнему облику приложили руку ученики первостроителя Санкт-Петербурга Доменико Трезини. Судя по изящным пропорциям здания, такое вполне возможно. В XVIII веке церковь грабили пугачевцы, а на старых дверях (которые сняли, но сохранили на память) остались отверстия от пуль, выпущенных в Гражданскую войну.
В 2020 году Министерство культуры РФ (собор имеет статус федерального памятника) решило отреставрировать росписи храма. Работы начались в сентябре прошлого года.
Те, кто бывал здесь, скажут: ведь роспись уже есть. Это так, но эта роспись была сделана чуть более 20 лет назад — вскоре после того, как храм вернули верующим. К ее качеству у профессионалов всегда были большие вопросы. К тому же, как сейчас выясняется, она почти полностью игнорирует первоначальное оформление стен. В некоторых местах верхний слой краски уже отошел, и сквозь кое-как написанные фигуры святых, будто призраки, начинают проступать кисти рук и головы каких-то других персонажей.
Руководитель реставрационных работ Андрей Лосев прямо называет современную роспись плохой, но считает, что в конечном счете она сыграла положительную роль.
«Хорошо, что хоть что-то сделали. Относиться к этому нужно как к еще одной страничке в истории храма. Было и прошло. И слава Богу», — говорит он.
Зная, что подновления делались, мягко говоря, не совсем добросовестно, специалисты оказались перед необходимостью счищать со стен все до самого нижнего слоя. Предприятие рискованное, поскольку нет никакой гарантии, что там внизу вообще что-то есть. Когда реставраторы расчистили первый контрольный участок, то схватились за головы: чтобы добраться до оригинальной росписи, им пришлось снять шесть наслоений! И это не предел. В других местах позднее удаляли по 12 слоев краски, штукатурки и позднейших записей.
Со стороны это занятие выглядит как отдых, а не работа: сидишь себе, скоблишь тихонечко скальпелем. Но на самом деле, говорят реставраторы, это настолько выматывает, что к вечеру ощущение, будто весь день вагоны разгружал. Порой, признается Андрей Лосев, накатывает настоящее отчаяние, потому что чистишь, чистишь, а там ничего нет.
Бывает, что, убрав все лишнее, реставраторы находят лишь пару крошечных фрагментов. Получится у вас по двум разрозненным пазлам восстановить картину-мозаику? А опытному реставратору и этого достаточно. Наш гид показывает низ, казалось бы, совершенно чистой стены.
«Вот здесь была имитация гранита, расчерченная под руст. На нашем жаргоне эта часть называется „галошница“. Она быстро пачкалась обувью прихожан, поэтому ее делали нейтральной, чтобы в любое время можно было без труда перекрасить»,— объясняет он.
Помогает и то, что многие элементы росписи имеют симметричный вид: растительные орнаменты, рамки, медальоны. Можно зеркально наложить правую и левую части друг на друга и таким образом более-менее понять, что там было.
С человеческими фигурами все сложнее. Вот перед нами стена, на которой после расчистки можно различить только глаз, фрагмент княжеской шапки и какой-то храм.
«Скорее всего, это Даниил Московский. Потому что вот этот храм — это Успенский Московский собор. Опираясь на иконографию этого персонажа, мы сможем его точно восстановить», — уверен Андрей Лосев.
Утраты — это, конечно, проблема. Но порой и они обретают историческую ценность. Например, характер повреждений росписи говорит о том, что она пострадала от огня. Факт для истории! В другой части под очередным слоем штукатурки обнаружилась большая процарапанная надпись: «1955 год солдаты Юсаев Фадеев» — и далее еще несколько фамилий. Это привет из тех времен, когда в здании храма располагалось общежитие. Такие открытия реставраторы тщательно документируют.
Четверик (центральная часть) собора до самого барабана заставлен лесами. На каждом уровне работают реставраторы. Чем выше, тем интереснее. На высоте метров семи от пола девушка по имени Дина в полном одиночестве покрывает красками эскиз многофигурной композиции с Иисусом Христом.
После расчистки из авторского слоя здесь были только кусочки женской головы и Господнего нимба. По расположению этих элементов насмотренные реставраторы догадались, что автор использовал в качестве образца гравюру Юлиуса Карольсфельда.
«Карольсфельд — это немецкий художник, которому Святейший синод заказал альбом гравюр с библейскими сюжетами. Этот альбом потом рекомендовался мастерам при росписях соборов. Так что первоначальную композицию мы воссоздадим со стопроцентной точностью», — говорят специалисты.
На самом верху, под куполом, потолок украшен херувимами, летающими вокруг Святого Духа в образе голубя. Почти ничего этого не было. Голубя восстановили по фрагменту, который нашли под новодельной фигурой Христа в очень плохом исполнении, а херувимов дорисовали, руководствуясь опытом и художественным чутьем.
Возникает вопрос: зачем с такой тщательностью и детализацией выписывать ангелов, которых снизу все равно никто не разглядит?
«Менталитет и мышление современных художников именно так и строится. То, что мы здесь убирали, делалось как раз по такому принципу — все равно не видно. Но на самом деле видно, потому что с любого расстояния видно отношение художника к своему делу и предмету изображения», — комментирует Андрей Лосев.
По ходу работы над херувимами реставраторам открылось то, что они меньше всего ожидали найти. Под арками, на которых держится крыша, и на стенах под потолком они расчистили часть еще более старой росписи (растительный орнамент и символические композиции), о существовании которой никто не знал. Судя по стилистическим особенностям, роспись делали на рубеже XVIII—XIX веков. Эта роспись на удивление хорошо сочеталась с херувимами, поэтому ее решили сохранить.
Реставраторы сделали пока только половину работы. Впереди — восстановление росписей в трапезной и в алтарной части собора. По тому, что уже удалось раскрыть, Андрей Лосев делает уверенный вывод, что оформлением храма занимались высококлассные мастера.
«Это точно были люди с академическим образованием, которое в то время можно было получить только в Петербурге и Москве. Услуги таких художников стоили немало, но тогдашний Троицк мог себе их позволить», — считает он.
Назвать имена художников, расписавших Успенский собор, возможно, смогут искусствоведы и историки, если среди них найдутся достаточно амбициозные и настойчивые исследователи. Все стартовые условия для будущих научных статей и диссертаций уже есть.
