Лев Николаевич Головницкий родился в 1929 году в Кургане. Родители дали мальчику необычное имя так как считали, что оно притягивает удачу и признание. Получается, не прогадали. Как и с переездом в Челябинск, когда Лёва был еще малышом.

Творческих людей в семье Головницких не было, кроме деда по материнской линии. Он был художником-самоучкой, расписывал церкви и украшал лепниной дома. Глядя на него, маленький Лёва, вместе со страшим братом Юрой, тоже тянулся к карандашам. Детское увлечение настолько завоевало сердце мальчика, что даже в войну он не бросил рисовать.

После войны, в 1945-м юный художник попал в изостудию при дворце пионеров. Ее руководитель, Михаил Лошаков, сразу заметил: «паренек не без способностей». И два года спустя именно он настоял, чтобы родители отправили Лёву учиться не в условный политех, а в Саратовское художественное училище.

Мальчик поступил. Только вот учился из рук вон плохо. Льва даже чуть не отчислили из заведения. Но помните, как мы сказали, что что имя должно было приносить ему удачу? Так и получилось. Головницкому очень повезло с преподавателями ― среди них оказались Эмиль Эккерт и его супруга Елена. Именно они и отстояли талантливого падавана, дабы его не изгнали из «творческого ордена». А он потом еще и женился на их дочери.

Когда дело дошло до дипломной работы, у Головницкого снова появились разногласия с руководством. Ему предлагали вылепить скульптуру Сталина. Здесь должна быть шутка про то, что такую дипломную работу нельзя сделать «на троечку». Сам же Лев хотел лепить молодогвардейцев перед казнью. До конфликта, к счастью, дело доводить не стали и сошлись на Николае Островском. Преподаватели дали творению неоднозначные отзывы, а вот в Москве сказали ― мол, талантливо, но чего-то не хватает. В любом случае, училище Головницкий благополучно окончил и вернулся в Челябинск.

Здесь он и создал те скульптуры, которые мы каждый день видим по пути на повседневные дела. Причем не только в Челябинске. Загибайте пальцы: памятник Ленину на площади Революции, все памятники Пушкину в парке его имени, «Тыл фронту» в Магнитогорске, мемориал «Память» на лесном кладбище, памятник танкистам-добровольцам на аллее Славы и, конечно, Орлёнок на Алом поле. Это, кстати, был первый его крупный проект и вдохновлен он образом старшего брата Головницкого. Мастер вообще любил воплощать в своих работах образы простых людей, не претендующих на славу. Конечно, за исключением кроме Ленина. Это другое.

Знакомые очертания этих памятников видно издалека. Кстати, как и их создателя в свое время. Во-первых, Лев Головницкий был альбиносом ― а это белоснежная кожа и светлые волосы. Он даже шапку обычно не носил, так как его вьющаяся копна прекрасно справлялась с этой ролью. И одежду скульптор тоже носил не как у всех. Если пиджак, то яркий, если ботинки, то с рантом. Одной зимой он вообще вместо шапки надел лисий треух. А что, стильно, модно, молодежно.

В 1987 году такая творческая личность поехала с творческой миссией в Красноярск. Головницкий переехал туда как член-корреспондент Академии художеств СССР, поднимать Сибирско-Дальневосточное отделение. Он руководил мастерской и преподавал на кафедре скульптуры художественного института. Среди его учеников, кстати, был известный Даши Намдаков. Его работу «Чингисхан» установили в Лондоне около Мраморной арки. Правда, англичане стали возмущаться и композицию заменили на другую, «Хранительницу». Но того же автора.

В Красноярке Лев Головницкий прожил почти до самой смерти и даже несмотря на тяжелую болезнь продолжал творить. Но в 1993-м он оставил дела и переехал в Екатеринбург, где всего через год скончался. Такой вот он, «город бесов».

Композиция жизни великого скульптора оказалась закольцованной ― урну с прахом Головницкого захоронили в Челябинске, как он и завещал. Рядом с родителями. Три года спустя на Ленина 77, где он жил, появилась мемориальная доска, а в 2011-м на северо-западе именем мастера назвали улицу.